//Общая и прикладная ценология. – 2007. – № 1.– С. 3-4.

ЖУРНАЛЬНЫЕ ТЕЗИСЫ РЕДАКТОРА

Б.И. Кудрин

Всё очевиднее, что открытые наукой новые возможности удовлетворять запросы не решают, а лишь усугубляют сложности и невероятности самогó жития человечества, обостряя социальные проблемы во всех областях существования личности как субъекта права. При этом, говоря о завершающемся переходе от индустриального общества к постиндустриальному информационному, о глобальном эволюционизме и контурах новой цивилизации, не в полной мере осознаются три важнейших факта онтологии.

Во-первых, возникшая в результате Большого взрыва природа мёртвая, миллиардолетняя (физико-химический мир, абиотическая среда), в человекомерных масштабах закончившая свою эволюцию, и миллионнолетняя природа живая, биологическая (органический мир), оставаясь генетически единым со времени своего возникновения – обе в своей сущности не стали иными за время наличествующего бытия. Природа не привнесла, породив Homo sapiens, новых физических и биологических законов, ограничившись постоянством всех тех мировых констант (масса электрона, скорость света и проч.), которые обеспечили антропный принцип – появление жизни и человека.

Во-вторых, наше бытие стало техногенным. Тысячелетиями развиваясь, техническая реальность уже в ХХ веке стала всеобщей и всепроникающей: в любой из единиц-особей (организмов) царства растений и царства животных приборно обнаруживаются следы техногенного. Вдохнув свежий выхлоп, на протезах, с пломбами в зубах и шунтом в сердце по планете Земля уверенно шагает Homo sapiens кормить пингвинов дустом. Техносфера поглотила биосферу, имея не только границы выше и ниже неё, но и неотвратимо их расширяя.

В-третьих, появление и развитие информационной среды с неизбежностью столетия назад породило закрепление информации – документ (в письменной, файловой, ауди-, видео- и других формах). Возникла информационная реальность, информационные ценозы, виртуальный мир, эволюция которого осуществляется по закону документального отбора. Лавина массовой и разнообразнейшей иной информации, по большей части не востребуемой, качественно преобразовала реальность социальную, сделав производство, потребление, искусство – самоё жизнь – невозможными без техногенного обеспечения.

Опираясь на изложенное, выстроим сущностные объекты познания в виде последовательного, вытекающего один из другого ряда реальностей: физическая, биологическая, техническая, информационная, социальная. Тогда максимально общó субъект познания может представить каждую реальность в виде триады: элементы-особи, отличаемые друг от друга количественными параметрами и, обязательно, качественно, фиксируемые вербально; неформализуемое сообщество (community) элементов – ценоз (cenose, cenosis); сфера как бесконечное множество вложенных ценозов. В этом случае следует говорить не о междисциплинарном подходе, а о трансдисциплинарном представлении такого объекта, который может быть изучаем и признан "своим" каждой из существующих наук, но который имеет общее "наднаучное", не столько математическое оформление, сколько концептуальное утверждение, опирающееся на третью научную картину мира и имеющее широкие перспективы использования в различных областях деятельности.

Подкрепим это утверждение, напомнив, что неизбежность разнообразия, необходимость выдерживать соотношение "крупное-среднее-мелкое" по определяющему параметру прослеживается до античности. В средние века, как известно, бродяг-бомжей в Англии вешали, но не изничтожили; оказалось, что так же нельзя, уничтожить и безработицу (что удостоверено в 2006 г. присуждением Нобелевской премии). Структурная устойчивость определённого класса объектов физической, биологической, технической, информационной, социальной предметных областей подтверждается распределениями (законами): доходов – Бальби (1830), Парето (1897), выдающихся учёных – Гальтона (1875), гравитационного поля звёзд – Хольцмарка (1910), систем стенографии – Эсту (1916), биологических родов по числу видов – Виллиса (1922), Юла (1924), учёных по числу публикаций – Лотки (1926), слов по частоте употребления – Ципфа (1927), биологических особей, видов, родов, семейств – Вильямса и Фишера (1944), информационных массивов – Брэдфорда (1948), наконец, обобщёнными законами Ципфа (1949) и Мандельброта (1952), для объектов технической реальности – авторские, 1976.

Приведённые примеры говорят об общности построения ценозов любой природы, о параллелях и аналогиях законов эволюции, о глобальном векторе отбора, который специфичен для каждой предметной области и который выстраивает энергетический, естественный, информационный, документальный, интеллектуальный отборы в ряд, где каждый порождает последующий и включает предыдущий. Такая высокая общность предполагает неизбежную работу с собственным мышлением, что позволяет выйти на новый уровень принятия общественно важных (государственных) решений и частных (ключевых и текущих), определяющих производство и личную жизнь.

Общность делает необходимым свободное оперирование с постулатами третьей научной картины мира, которые мировоззренчески отличаются от классических и постклассических представлений. Третья картина опирается на математический аппарат, для большинства специалистов неизвестный и новый, который восходит к общей теории устойчивых распределений П. Леви (1924), рассмотренных у нас Хинчиным, Колмогоровым, Гнеденко. Теория была расширена открытием безгранично делимых распределений, что позволяло говорить о концепции негауссовости, опирающейся на предельную теорему Гнеденко–Дёблина (1939), играющую роль центральной предельной теоремы.

Для практики это означает, что структура ценоза описывается некоторым гиперболическим H(аш)-распределением (и можно говорить об Н-анализе, Н-прогнозе, Н-оценке), у которого теоретически отсутствует математическое ожидание (поэтому нельзя как таковое применять среднее), а ошибка при принятии решения в точке (по элементу структуры ценоза) может быть сколь угодно большой (дисперсия стремится к бесконечности). Другими словами, возникает необходимость изучения, а затем и воздействия на объекты, для которых не действуют центральная предельная теорема и закон больших чисел, а нормальное распределение не является предельным.

Это требует определения понятия "ценоз", тем более что не любое сообщество есть ценоз (муравейник, по Рябко, например, таковым не является). Сообщество людей одного анклава, рассматриваемое как потребители одежды и обуви, характеризуется параметрами (размерами каждого), которые нормально, по Гауссу, распределены, что даёт возможность осуществить массовый пошив, но не даёт возможности считать такое сообщество ценозом. Это же относится к расчётному весу поднимаемого человека в лифте, размерам рабочего места или креслу пассажира.

Но положение принципиально меняется, если возникает необходимость качественного, вербального описания каждой элементарной единицы-особи: минерала, скульптуры паркового ансамбля, линнеевского вида, элемента агроценоза, технического вида (модель, марка), слова в тексте, нумерованного чертежа, человека с предъявленным доходом или с зафиксированной одарённостью, фирмы (по объёму продаж и др.). И вот здесь-то, если брать нечто как целостность, есть Слон и Моська, Магнитка и Гурьевск, Пушкин и Один из 10 тыс. советских писателей. Но нет среднего! Осуществив, по Бернулли, выборку, мы не получим вероятностную меру (по Колмогорову) и ничего не скажем об одарённости по номеру членского билета (оценка Гальтона остаётся: 10 одарённых в чём-то на 1 миллион).

Тогда очевидно, что, выделяя ценоз как целостность, одновременно на интуитивном неформализуемом уровне мы подразумеваем рассмотрение некоторого семейства некоторых элементов: классифицированных Менделеевым – при изучении Ферсманом распространённости элементов в земной коре; Линнеем – конкретной опушки леса; Далем – при творении Пушкиным "Евгения Онегина". Остановимся на последнем примере как на информценозе, чтобы показать, точнее – определить, что есть ценоз, не забывая о терминах биоценоз Мёбиуса (1877), экосистема – Тенсли (1935), биогеоценоз – Сукачёва (1940) и понимая под популяцией группу неделимых далее особей одного вида, принадлежащих исследуемому ценозу. Неделимость понимается как атомарная целостность, восходящая к Демокриту: элемент – единица – штука – особь – индивид – индивидуум (но организм – любая целостная система, состоящая из взаимозависимых и соподчинённых элементов).

Ценоз – сообщество (совокупность) особей конвенционально определённого объекта, включающего популяции всех видов выделенного семейства и структурно характеризующегося статистически (корреляционно) незначимыми слабыми связями относительно друг друга и слабым взаимодействием между собой подавляющего числа особей и видов в целом.

Главное – конвенционность выделения, которое есть плохо формализуемая мыслительная процедура определения масштаба, конструирования абстракта, ухода от фрактальности и выявления механизма самоорганизации с одновременным формулированием, пусть и неявным, целей и задач: зачем? Собственно, индивидуальность каждого ценоза при возможной их классификации и требует согласования видения одного субъекта с видением другого. Здесь, во-первых, ценоз не выделяем в пространстве как некоторое физическое тело; во-вторых, границы не только неопределённы во фрактальном смысле, но и не могут быть очерчены, пока исследователем не будет названо семейство, структура которого подлежит изучению. "Евгений Онегин" – книга, текст которой можно рассматривать как ценоз, образованный 20732 словами из 4596 слов словаря. Но разные издания имеют разный словарь (ср. мир и мiр) и разное количество слов текста (ср. академическое и школьное издания). А "истинный" ценоз был, естественно, только в голове Пушкина, но не мог быть доступен даже современникам.

Говоря о ценологическом мировоззрении, мы не используем термин система, который является ключевым при системном подходе, системном анализе, системных исследованиях, наконец, в системно-мыслительной методологии и который опирается на детерминизм представлений первой научной картины мира и вероятностные – второй. Ими система определена как целое, составленное из частей; как объективное единство связанных друг с другом предметов, явлений, знаний о природе и обществе, образующее некоторую целостность и подчинённое определённому руководящему принципу. Система – категория, обозначающая объект, организованный в качестве целостности (где энергия связей между элементами системы превышает энергию их связей с элементами других систем), и задающая онтологическое ядро системного подхода. Солнечная система – не ценоз, а космический мусор, порождённый человеком – ценоз, где конвенционно определены габариты (вес) каждой его единицы. Это является здесь качественной величиной, а потому фиксируемые частицы (все, как утверждает ценологическая теория, уже не подсчитаешь, и они не наблюдаемы) подчиняются Н-распределению.

Ценоз – своеобразная система: ценоз это ценоз. Для него неприменимы ключевые понятия теории систем: вход, выход, обратная связь. Он вообще не делится на части, а образуется неделимыми элементами, каждый из которых выполняет единичное количество функций, и эти функции слабо определяются другими; отдельные элементы более значимо "повязаны" вне, чем внутри ценоза. Есть отдельные элементы, постоянно или мигрирующе присутствующие в ценозе (и определяющие функционирование, жизнь и смерть некоторых других элементов), но они принадлежат или не принадлежат этому ценозу (как медведь на опушке леса). Ценоз не является подсистемой ни "более высокого", ни "более низкого" порядка. Ценозы, можно сказать, один в другой "вложены", как биоценоз жуков и мух Ж.-А. Фабра на коровьем навозе индивидуализируется при его идентификации и отграничении на опушке, опушка – от поля и леса. И так – до биосферы в целом.

Использование ценологического (ценотического) подхода подтверждает необходимость руководствоваться мировоззрением третьей научной картины мира, предполагающей: 1) не существует системы показателей, адекватно описывающей ценоз, что требует от субъекта, принимающего решения, создания "собственной" системы, которая кластером или иным методом находит "родственные" ценозы; 2) совпадение основных или иных показателей не говорит об идентичности двух ценозов: необходимо ранжирование по нескольким параметрам для объективации оценки состояния ценоза и траектории его развития; 3) время для ценозов необратимо, бифуркационно однонаправленно и феноменологично, а пространство нужномерно.

Становление ценотического мировоззрения и его общее внедрение во все сферы человеческой деятельности требуют от журнала объединения усилий теоретиков для выявления механизма негауссовости, у которой, упрощённо говоря, отсутствует среднее, а дисперсия бесконечна; для объяснения видовой, ранговидовой и ранговой по параметру форм структурной устойчивости гиперболических распределений; для разработки методики обучения постнеклассическому видению бытия специалистов при повышении их квалификации и в вузовском блоке гуманитарных дисциплин, затем – в курсах по специальности. Для специалистов-практиков, наладив с ними обратную связь, необходимо предложить модели и методы использования всех форм негауссовых распределений; нахождения аномальных точек-объектов и предсказания критического состояния био-, техно-, социоценозов; нормирования и рационального распределения ограниченных ресурсов; выбора путей снижения экологических выбросов; отслеживания уменьшения биоразнообразия и истощения месторождений; изучения и оценки последствий оглушающего роста разнообразия вещей, которое порабощает каждого и "деформирует" цивилизацию.

Редакционная коллегия журнала видит трудности становления постнеклассической картины мира, но осознаёт, что задержка в овладении ценологическим мировоззрением при принятии решений законодательной и исполнительной властью, при осуществлении деятельностной функции каждым и всеми членами общества не даст возможности России достойно вписаться в глобализующийся мир.