//Общая и прикладная ценология. – 2007. – № 2.– С.
39-48.
О
некоторых закономерностях регионального распределения научного потенциала в России
А.Г. Ваганов
"НГ-наука", "Независимая газета"
Trends in the
Regional Distribution of the Scientific Potential in
A.G. Vaganov
В статье представлены результаты анализа
закономерностей географического распределения научного потенциала России, выполненного
в рамках ценологической парадигмы.
Исходя из теоретических предпосылок, осуществлён ранговый анализ (по параметру
"количество производимой научной продукции") интересующего
нас ценоза – регионов Российской Федерации. Сделан вывод, что в данном случае
можно говорить о неустойчивой структуре ценоза. Вместе с тем, Москва как особь
ценоза мировых городов науки вносит
существенный вклад в его устойчивость.
The article contains an
analysis of trends in the geographical distribution of the scientific potential
in Russia. The research was based on the cenosis
paradigm. On these theoretical premises the author carried out a rank data
analysis (the parameter – «quantity of the scientific output») of the cenosis in question – the regions of the Russian
Federation. The conclusion: the structure of the cenosis
turned out to be unstable. Meanwhile Moscow as a part of the world science
cities cenosis provides a substantial contribution to
the sustainability of the overall cenosis.
Сегодня уже вряд
ли кого-нибудь можно удивить констатацией очевидного факта: изменение системы научных исследований в
России – это следствие включения нашей страны в международные сетевые структуры
[1]. Другими
словами, сетевая парадигма (Сеть) становится фактором естественного, точнее –
интеллектуального, отбора – и стран, и хозяйствующих субъектов, и индивидуумов.
"Сетевое общество… существует в России, как в смысле его способности выделять "ценные" сегменты
российской экономики, так и в смысле той логики, по которой оно исключает
большинство населения и территории страны. Сетевое общество
как в России, так и в мире в целом является не "славной последней стадией"
развития, но новой формой социальной организации, свойственной "информационной
эпохе", построенной одновременно вокруг связывания и разрыва связей,
новаторства и эксплуатации, – в той мере, которая зависит от социальной
конфронтации между противостоящими интересами и идеологиями", – утверждает
М. Кастельс [2, с. 190][1].
Вполне отчётливо этот процесс "включения/исключения" в глобальную сетевую экономику проявляется в трансформациях отечественного научно-исследовательского комплекса. Сегодня Россия уже плотно вплетена в глобальные сети разделения труда – она стала исследовательским филиалом-полигоном западных высокотехнологичных компаний (и государств) [3]. Эта ситуация определяется простым и очевидным фактом: производители в мирохозяйственных центрах мегаобщества пытаются резко снизить свои издержки путём их экстернализации. Но одновременно в самой России идёт "выделение "ценных" сегментов российской экономики", как раз в смысле той логики, "по которой оно исключает большинство населения и территории страны".
География научного потенциала. Географическое
распределение научного потенциала и технико-технологической базы оказывает
огромное воздействие на узлы и сети глобальной экономики. В
В
Как
бы там ни было, но Россия в отчёте RAND
Corp. практически не представлена
– ни в позитивном, ни в негативном контексте. И хотя в подобного рода исследованиях всегда надо делать поправку
на известный американоцентризм – это факт сам по себе
характерный и заставляющий насторожиться: географический образ распределения
научного потенциала России напоминает незаполненную контурную карту. Тому
есть много причин, в том числе и историко-социального характера.
Рождение
науки в России можно было бы уподобить "Большому Взрыву": до начала
18-го века в огромной стране как такового системного научного знания не
существовало; не было и людей, чьим занятием было исключительно добывание,
систематизация и распространение подобного рода знаний. Только с началом
петровских реформ, буквально на пустом месте, стал создаваться (а вернее – волевым
решением внедряться) тот слой людей, который и привёл в итоге к рождению такого
феномена как "российская наука" (тем не менее, даже
несмотря на то, что изначально импортированные в страну учёные получили
государственное покровительство – им был присвоен статус государственных же
чиновников – в первой половине 18-го века число профессиональных учёных
(академиков) в России колебалось в пределах 15–25 человек).
Почему
так происходило, каковы были особенности этого процесса – тема для отдельного исследования[2]. Но
одним из следствий такого способа рождения отечественной науки стал (во многом
до сих пор ещё слабо исследованный) географический
аспект распределения научного потенциала по территории страны. Вот лишь некоторые примеры динамики этого распределения за
последние 70 лет. На 1 октября
Первым
вузом на Дальнем Востоке стал Восточный институт во Владивостоке (открыт в
Научный
потенциал Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова в
Та же
асимметричная картина – в территориальном распределении грантов научных фондов.
В Российском гуманитарном научном фонде 65 % профинансированных в 1995–1998 гг.
проектов выполняли московские учёные.
1. Распределение
числа публикующих авторов и опубликованных работ в
Город |
Число статей (Ю. Гарфилд) |
Число авторов (И.В. Маршакова-Шайкевич) |
Москва |
14044 |
14874 |
Ленинград |
3414 |
3383 |
Новосибирск |
1265 |
1232 |
Свердловск |
678 |
757 |
Томск |
491 |
491 |
Иркутск |
429 |
434 |
Черноголовка |
409 |
457 |
Пущино-на-Оке |
316 |
366 |
Горький |
327 |
355 |
Источник: Маршакова-Шайкевич И.В., Анализ мировой исследовательской активности // Социальная динамика
современной науки: Сб. ст. М.: Наука, 1995.
Достаточно
большой научный потенциал был сконцентрирован лишь в трёх других городах:
Санкт-Петербург – 15 % финансируемых РГНФ проектов, Новосибирск и Томск – 5,5 и
2 % научных проектов. В большинстве остальных региональных научных центров –
статистически пренебрежимо малый научный потенциал в области социогуманитарных наук. Всё это дало основания тогдашнему генеральному
директору РГНФ Е. Семенову сделать вывод: "Социогуманитарная
наука в России чрезмерно сконцентрирована в Москве. Для академической науки
уровень её концентрации в столице неоправданно высок. Так, на Москву приходится
83 % академических заявок по экономике, 90 % – по философии, 95 % – по
психологии, 97 % – по политологии … . Мы всё ещё имеем науку, ориентированную не на страну, а
на столицу, не на общество, а на власть" [6 c. 61, 256]. Важно подчеркнуть, что
отмеченный факт не просто одномоментный "статистический выброс", а
вполне устойчивая тенденция (см. 2 стор. обложки, табл. 2).
Область
естественных наук – не исключение. В
Действительно, "тело"
науки в России напоминает своим строением тело головастика: основная масса
приходится лишь на один орган – голову (Москва). Ещё одно сравнение, которое
приходит на ум – одногорбый верблюд: этот "корабль пустыни", конечно,
тянет свою лямку, но в эпоху интернета, телекоммуникаций
и беспроводных технологий "одногорбая" наука для такой гигантской
страны как Россия – слишком медленный способ передвижения к информационному
обществу.
Кстати,
партийное руководство СССР периодически пыталось исправить явные диспропорции в
географии распределения научно-технического потенциала страны. Одной из самых заметных
("пропиаренной", как сказали бы сегодня) попыток
такого рода было создание Новосибирского Академгородка. Науку "двигали"
на Восток и Юго-Восток. К сожалению, во многом, это
движение основывалось, скорее, на идеологических посылках, а не на объективном
анализе ситуации[4]. Но если во времена СССР
удавалось поддерживать тренд "Запад–Восток" за счёт финансовых и иных
преференций, то сегодня этот фактор уже не работает. Так О. Шкаратан
и А. Гальчин подчеркивают: "Трудно преодолимой
догмой была идея о выравнивании уровней развития регионов страны, в том числе и
"национальных республик". Эта тактика не принесла счастья отсталым
регионам, поскольку носила патерналистский, директивный, не считающийся с
местным опытом и культурой характер. В Средней Азии и на юге Казахстана было
создано немало производств с высокими технологиями во
имя идеи "равномерности" и самовозвеличивания
местных вождей. Для их освоения приходилось везти рабочих главным образом из
РСФСР. Это была пустая трата средств и человеческих ресурсов, губительно
сказавшаяся на самой России" [8, с. 135].
Очевидно,
что "колониальный" способ насаждения науки в регионах не дал
результатов. Однако, как мне представляется, это отнюдь не означает, что сама
идея "равномерности" (или, по крайней мере, сглаживания явных
диспропорций) порочна. В этой связи можно отметить, что региональные программы
развития науки и технологий, подтягивание отсталых по этому параметру регионов
к уровню ведущих ещё в 80-е годы прошлого века превратились в ключевые
направления государственной научно-технической политики США, Японии, стран
Западной Европы. На них выделяется значительная часть федеральных ресурсов. "Сегодня
свою перспективную программу такого рода имеют каждый штат в США, префектура в
Японии, департамент во Франции, графство в Великобритании и земля в ФРГ", –
отмечают А. Авдулов и А. Кулькин
[9, c. 53–54]. Важно, что все эти шаги
предпринимаются в рамках реализации целостной государственной научно-технической политики той или иной страны
(регионального объединения стран). Среди наиболее заметных таких решений можно
отметить: "Новый федерализм" президента США Рональда Рейгана (
Другое
дело, что для России нужна именно программа
развития научно-технического потенциала регионов, а не разрозненные спорадические,
пусть и с благими намерениями, акции. И в этом смысле права И. Дежина: "Развитие науки в регионах не должно быть
самоцелью… Совершенно необязательно стремиться к тому, чтобы наука была
равномерно распределена по всей стране. Для каждой сферы деятельности, для
каждой отрасли экономики сложилась своя специализация, и развивать науку
повсеместно представляется столь же абсурдным, как, например, пытаться
пробурить скважины и добывать нефть по всей территории страны" [7, c. 24].
Ценологический ранговый анализ наукоёмкости
российских регионов. В
связи с этим самый, быть может, актуальный вопрос – каков объективный (количественный)
критерий оценки географического размещения научного потенциала? Существует ли
он вообще? И если да, то каковы его прогностические возможности? Всем этим требованиям отвечает анализ закономерностей
географического распределения научного потенциала России, развиваемый в рамках
так называемой ценологической парадигмы,
исторически восходящей к гиперболическому распределению учёных по
продуктивности (закон А. Лотки); частотному и ранговому анализу текстов (закон
Ципфа), кумулятивному закону рассеяния публикаций по одной тематике в системе
периодических и продолжающихся изданий (закон Брэдфорда)
и др.
Уже к 50-м годам прошлого
века стало понятно, что эти и другие статистические закономерности поведения
социальных систем имеют общую математическую форму – гиперболическое
распределение (Н-распределение). В
этом эмпирическом факте, по существу, отражено фундаментальное свойство социальных
явлений – они не подчиняются гауссовым распределениям. А. Яблонский писал, что
закон Ципфа–Парето "играет в соответствующих областях (связанных, как
правило, с информационными, биологическими, социально-экономическими системами)
практически ту же универсальную роль, что и закон Гаусса в стохастических
процессах с конечной дисперсией, связанных обычно с естественными процессами в
неорганических, физико-химических системах" (цит.
по [10, с. 179]). Любопытно, что популярность веб-серверов
интернета так же хорошо описывается немного модифицированным
законом Ципфа [11, с. 48].
В 70-е годы прошлого века
проф. Б. Кудрин сделал следующий шаг в обобщении гиперболических Н-распределений, распространив их на
сообщества технических изделий (техноценозы) и опираясь на хорошо разработанную
биологическую парадигматику. Используя понятийный аппарат дарвиновской эволюции
для описания сферы технического, он заложил основы нового научного знания – технетики[5]. Им была
доказана применимость Н-распределений
ко всем областям существующего, складывающегося, ожидаемого и, главное, не
ожидаемого технического (техники, технологии, материалов, продукции, отходов
как целостности – технетики) и в 1976 г. был
сформулирован закон информационного
отбора. Однако предложенный Б. Кудриным подход оказался чрезвычайно мощным
средством исследования ценозов любой природы – не только техноценозов[6].
Для нас важно отметить,
что ценозы любой другой природы, в формулировке Б.
Кудрина, образованы практически бесконечным количеством изделий (особей):
математически – это счётное множество. Ценоз – это
некий трансцендентальный объект. "Речь идёт об умозрительном познании несомненно существующего материального
образования…, которое идентифицируется вполне очевидным образом, но которое
именно как объект познания не дано материально, а задано нами – как задаётся
математическая абстракция" [10, с. 28]. Другими словами, исследователь,
фактически, сам конструирует единицу анализа – ценоз.
При этом каждая особь ценоза в отдельности – идентифицируема. Сегодня уже
опубликовано много работ, в которых показано, что данная закономерность
работает не только применительно к техническим системам (обширную библиографию
см. в работах [10, 12]).
Исходя из этих
теоретических предпосылок, приведём ранговый анализ (по параметру "количество
производимой научной продукции") интересующего нас
ценоза – регионов Российской Федерации. Начинаем с определения перечня (списка)
объектов ценоза. Исходные данные (распределение завершённых НИОКР, защищённых
докторских и кандидатских диссертаций по субъектам Российской Федерации за период
1997–2000 гг.) взяты из статистических сборников Всероссийского
научно-технического информационного центра (ВНТИЦ) [13]. В качестве примера
приведем базу данных за
N(x) = N1/xβ ,
где N(x) – количество произведённой научной продукции (отчёты
НИОКР, защищённые кандидатские и докторские диссертации), штук; x – непрерывный аналог ранга r (фактически, номер строки в таблице
рейтинга), имеет только целочисленное значение; N1 – производство научной продукции
регионом с r=1 (первая строка в таблице рейтинга);
β – ранговый коэффициент, характеризующий форму
кривой рангового Н-распределения.
Последние три этапа
рангового анализа выполняли с использованием специального обеспечения расчётов.
В результате были получены кривые Н-распределений
для генеральных совокупностей защищённых кандидатских и докторских диссертаций,
завершённых НИОКР. Были получены зависимости для рангового коэффициента β и первой точки N1 в формуле. Результаты такого
ценологического моделирования для параметра "защищённые кандидатские
диссертации" представлены на рис. 1 и 2.
Как и следовало ожидать, главный
производитель научной продукции в стране – Москва; относительно заметен вклад
Санкт-Петербурга; вклад остальных регионов убывает стремительно: он меньше в
10, 100, 1000 раз. Ставя задачей не составление рейтинга "наукоёмкости" регионов как такового, а определение
степени устойчивости структуры ценоза – субъектов Российской Федерации по
параметру "производство научной продукции", ограничимся обозначением
номера рейтинга региона на оси абсцисс (см. рис. 1). Анализ дал численное значение
β – характеристического показателя структуры
ценоза (см. рис. 2), позволяя судить об устойчивости структуры. Математически β определяет кривизну гиперболы. Из математической теории
Н-распределений хорошо известно, что
любой ценоз (в том числе, кстати, и техноценоз) устойчив
и нормально функционирует, если β~1. В нашем случае β
колеблется от 1,37 (
Таким образом, в случае с
ранговым по параметру Н-распределением
научного потенциала России можно говорить о неустойчивой структуре ценоза*. Подчеркнём, что если исключить из
рассмотрения Москву и Санкт-Петербург, картина изменится в лучшую сторону. Для кривой
распределения защищённых кандидатских диссертаций ранговый коэффициент β более близок к оптимальному и изменяется от 1,14 (
Таким
образом, ценоз без Москвы и Санкт-Петербурга – это
другая страна. Поэтому существует соблазн "подогнать" кривую к "нормальному"
виду, включив, например, в рассмотрение защищённые дипломные работы в региональных
вузах или расширив список наименований учитываемой "серой" литературы.
Но это бессмысленно: продуктивнее будет выяснить, к какому ценозу
принадлежит та или другая особь. И в этом смысле, Москва – город явно из другого ценоза. Возможно – из ценоза мировых
центров науки. Это,
2. Распределение
публикаций по городам мира
(города
ранжированы по данным 1993 г.)
Ранг |
Город |
|
|
1 |
Лондон |
16110 |
17232 |
2 |
Токио |
11448 |
13450 |
3 |
Москва |
14960 |
12124 |
4 |
Бостон |
8605 |
10892 |
5 |
Нью-Йорк |
8646 |
9872 |
6 |
Париж |
8853 |
9658 |
7 |
Лос-Анджелес |
6697 |
7661 |
… |
|
|
|
39 |
Ленинград (СПб) |
3468 |
3384 |
… |
|
|
|
114 |
Новосибирск |
1224 |
1203 |
Источник: Маршакова-Шайкевич И.В., Анализ мировой исследовательской активности // Социальная динамика
современной науки: Сб. ст. М.: Наука, 1995.
кстати, подтверждает и
библиографический анализ количества публикаций по
естественным
наукам базы данных SCI (табл.
2). Москва как особь ценоза мировых
городов науки выглядит очень прилично и вносит существенный вклад в
устойчивость этого ценоза.
Подтверждают
сделанные нами выводы международные сравнения, где показателем вклада страны в
формирование так называемых карт науки (исследовательских фронтов первого
уровня) является доля публикаций страны от общего числа публикаций, которые
участвовали в формировании этих карт науки. Если проранжировать
вклад различных штатов США в этот показатель, то картина будет выглядеть так:
первые пять мест занимают Калифорния и Нью-Йорк (6 и 4,3 % соответственно);
Массачусетс, Мэриленд, Пенсильвания, Техас, Иллинойс (каждый на уровне 2 %). Вклад
этих семи штатов составляет 20,53 % от общей величины вклада США в развитие
науки. Вклад остальных штатов небольшой, но в совокупности он даёт более 20 %
от общего, позволяя тем самым США занимать лидирующее положение в мировой науке
[15, c. 237].
С точки же зрения ценологического подхода, такое географическое распределение
науки в США означает более пологий ход кривой рангового параметрического Н-распределения: производство научной
продукции "размыто" между семью (как минимум) штатами, а не
сконцентрировано, как у нас.
Судьба пространства "Россия". Выявленная
с помощью ценологического рангового анализа неустойчивость системы
регионального распределения научного потенциала является и индикатором состояния
всей социально-экономической системы страны. Показательно в этом контексте мнение
губернатора Пензенской области (
Периферийная
территориальная модель развития стала в современной России доминирующей. А это
значит, что её социально-территориальное пространство всё более поляризуется на
внутренние "колонии" (глубинку) и "субимпериалистические
агломерации", развивающиеся исключительно благодаря поглощению
(колонизации) периферийных территорий. Хотя в одних федеральных округах эти
процессы идут жёстче, в других мягче, но суть остается одна …. Перспектива, увы,
однозначна: между 2005–2006 и 2010–2011 гг. в результате развития по
периферийной модели в России произойдёт окончательный распад сегодняшней
территориально-политической модели организации государства – хотим мы того или
нет. Сознательно ускорить этот процесс мы можем, замедлить – уже вряд ли"[7].
И всё
же, если говорить о научно-техническом комплексе России как некой всё ещё
существующей целостности – ценозе (пронизанном слабыми
связями, и это – его свойство), то выходом для страны могло бы стать развитие
науки в регионах на основе, прежде всего, сети университетов (по крайней мере,
на основе ведущих из них), используя органическую связь системы высшего
образования со сферой науки.
Косвенным свидетельством формирования
такого тренда стал неожиданно резкий рост в последние годы удельного веса ректоров
ведущих провинциальных вузов в составе региональных элит (и это при том, что роль каналов науки, культуры, образования в рекрутировании
политэкономических региональных элит абсолютно незначительна.) Рассчитанные по
специальной методике, показатели удельного веса ректоров региональных вузов
среди влиятельных лиц (2000/2003 гг. соответственно): политика – 0,15/2,18;
экономика – 0,06/1,47 [17, c. 56]. Например, в рейтинге политического
влияния Томской области присутствуют ректоры сразу четырёх ведущих вузов, по
степени влияния опережающие даже председателя
областного правительства. В Приморском крае в двадцатку влиятельных политиков
входят ректоры трёх вузов. Влияние "ректорского клуба" во многом
обусловлено значительной численностью научно-образовательных комплексов Томска
и Владивостока.
Научный руководитель
этого социологического исследования, проф. О. Гаман-Голутвина
приводит несколько причин усиления влияния ректоров провинциальных вузов. "Во-первых, видимо, играет роль то обстоятельство, что
высшее образование в России де-факто стало в значительной мере платным,
вследствие чего ректоры вузов концентрируют в своих руках значительные
средства, и некоторые из руководителей направляют часть из них на политическое
продвижение. Так, в губернаторских выборах в Оренбургской области участвовал
ректор Оренбургского госуниверситета В.А. Бондаренко (пятая позиция в рейтинге
политического влияния области); в губернаторских выборах в Тамбовской области –
проректор Тамбовского госуниверситета А. Позняков. Во-вторых, многотысячные
коллективы вузов – это важный сегмент электората (в 500-тысячном Томске 160
тыс. человек или учатся, или работают в вузах), позиция которого в период
выборов приобретает важное значение. Это, в свою
очередь, актуализирует возможности политического влияния руководителей вузов.
И, в-третьих, не следует сбрасывать со счетов такой факт: с помощью
руководителей вузов региональные политики и бизнесмены решают свои личные
проблемы (получение второго образования, обретение научных степеней и званий,
образование детей), что открывает дополнительные возможности для политического
влияния руководителей вузов" [17, с. 57].
Наличие высококвалифицированной
базы для получения высшего образования – одно из условий развития технопарков в сфере информационных технологий (ИТ-парков) в регионах страны. А это предполагает введение
специального экономического режима для технопарков, что будет реальной помощью для стабильного и
поддерживаемого государством бурно развивающегося сектора ИТ. Впрочем, препятствия
могут начаться уже на институциональном уровне. Как подчеркивает председатель
Союза развития наукоградов России А. Долголаптев, при
попытке создания высокотехнологичных кластеров возникают проблемы использования
муниципальной собственности для целей инновационного развития. Федеральный
закон, регулирующий разграничение полномочий властей разных уровней,
практически лишил местные власти права самостоятельной инициативы в сфере
науки, инноватики и высшего профессионального
образования. Закон увеличит ценологическое
неравенство.
Для
сравнения. В рамках системы "новый федерализм" (см. выше) центр передал штатам контроль за
осуществлением на их территории федеральных программ (финансируемых из
федерального центра). Выделенные центром средства стали поступать к субъектам
научно-технической деятельности не напрямую, а через органы управления штатов,
которые получили возможность влиять на распределение средств и тем самым взяли
на себя и значительную долю ответственности за эффективность их использования.
Вернёмся
к ценологическим закономерностям, российские федеральные власти, заявляя о
поддержке высокотехнологичного, наукоёмкого бизнеса в регионах России, реально
делают всё, чтобы сохранить и усугубить "одногорбую" структуру научного
потенциала страны. А это отнюдь не безобидная ситуация.
В
качестве резюме приведём мнение О. Гаман-Голутвиной: "…проблема
заключается в том, что происходит не только разрастание этой экономики
выживания, но и эрозия инновационных секторов экономики. Главное в этом
процессе … заключается в эрозии инновационного
субъекта, эрозии инновационного человеческого потенциала. Устанавливается
преобладание того человеческого потенциала, который занят в обрабатывающих
отраслях, который польские социологи называют "рабочие крестьяне".
Это тот человеческий материал, который в очень слабой степени может быть
субъектом инновационного развития. Хуже всего то, что участниками негативного
консенсуса неразвития стали и элитные группы, и массовые.
Кто воровал завод, кто трубу, но все были при деле. И Третий
Рим оказался в третьем мире.
Итак,
мы имеем ситуацию, в которой понимание развития как ценности не характерно ни
для одного сектора политического класса. Условно говоря, многие размышляют по
принципу: чего-то хочется – сам не знаю чего. То ли Конституции, то ли
севрюжины с хреном" [18].
Литература
1. Ваганов А.Г.
Российская наука в глобальных сетях // Наука в России: современное состояние и
стратегия возрождения. М.: "Логос", 2004. 384 с. (Сер.
"Научные доклады"; вып. 2). С. 59–68; Российская наука и глобальное
сетевое общество // Науковедение и новые тенденции в
развитии российской науки/ Под ред. А. Г. Аллахвердяна, Н. Н. Семеновой, А. В.
Юревича. М.: "Логос", 2005. 308 с. (Сер.
"Научные доклады"; вып. 3). С. 159–184.
2. Интервью
с Мануэлем Кастельсом//
Альтернативы. 2001. № 2. С. 187–191.
3. Ваганов
А.Г. Исследования закончены. Забудьте// Компания. 11 июня 2001. № 22. С.
19–21; Западные инвестиции и структура российской науки// Науковедение.
2001. № 3. С. 84–91; "Западный пылесос" для российской науки//
Отечественные записки, август–сентябрь, 2002. № 7. С. 290–299.
4. Гриняев Сергей.
Цифровое неравенство наций. Угрозы и вызовы – среднесрочный прогноз экспертов
корпорации РЭНД о будущем информационной революции// Независимое военное
обозрение. 2004. № 3. С. 4.
5. Кастельс Мануэль. Глобальный капитализм и новая экономика:
значение для России // Постиндустриальный мир и Россия. М.: Эдиториал
УРСС, 2001. 616 с.
6. Семёнов Е. В.
Мерцающий свет науки: Миссия Российского гуманитарного научного фонда. М.:
РОССПЭН, 2001. 456 с.
7. Дежина И. Г.
Помощь науке в регионах: цель или средство?// Вестник РФФИ. 1997. № 2. С. 18–24.
8. Шкаратан О. И. Гальчин А.В. Человеческие ресурсы и технологическое
обновление России// Политические исследования. 1993. №
3. С. 130–141.
9. Авдулов А. Н., Кулькин А. М. О показателях развития науки.
(Классификация и оценка). Вестник РФФИ. 1997. № 4. С. 46–59.
10. Теория эволюции: наука или идеология? Труды XXV Любищевских чтений. Вып. 7.
"Ценологические исследования". Сост. и отв. рд.
Б. И. Кудрин. Москва–Абакан: МОИП – Центр системных исследований, 1998. 318 с.
11. Крашаков С. А., Щур Л.
Н., Об универсальности рангового распределения популярности веб-серверов// Вестник РФФИ. 2004. № 1. С. 46–66.
12. Кудрин Б.И.
Техногенная самоорганизация. Вып. 25. "Ценологические исследования".
М.: Центр системных исследований, 2004. 248 с.
13. Статистический вестник ВНТИЦ: № 1, 1998. С. 10–11;
№ 1, 1999. С. 10–11; № 1, 2000. С. 13–15; № 1, 2001. С. 13–17.
14. Электроэффективность:
ежегодный рейтинг российских регионов по электропотреблению за 1990–1999 гг.//
Электрика. 2001. № 6. С. 9.
15. Маршакова-Шайкевич И.
В. Вклад России в развитие науки: библиометрический
анализ. М.: ТОО "Янус", 1995. 248 с.
16. Бочкарёв
В. К. Просуществует ли Россия до 2015 года? Распад сегодняшней
территориально-политической модели организации государства – необратимый
процесс// Независимая газета. 15 апреля
17. Самые влиятельные люди России –
18. Стенограмма заседания семинара "Полития" – "Перспективы российской системной
модернизации в 21 веке" (27 марта
Рис. 1. Распределение количества защищенных
кандидатских диссертаций в зависимости от номера региона в рейтинговой таблице
(а); то же – без учёта Москвы и
Санкт-Петербурга (б)
Рис. 2.
Параметры рангового распределения генеральной совокупности защищённых
кандидатских диссертаций (а); то же –
без учёта Москвы и Санкт-Петербурга (б):
N1 – производство научной
продукции регионом с r=1
(первая строка в таблице рейтинга); β – ранговый
коэффициент, характеризующий форму кривой рангового Н-распределения
2.
Конкурсы РГНФ 1995–2000 г. Распределение заявок и поддержанных проектов по
регионам [15, c.344]
Регион |
|
|
|
|
|
|
||||||
|
Подано |
Под-держ. |
Подано |
Под-держ |
Подано |
Под-держ. |
Подано |
Под- держ. |
Подано |
Под-держ. |
Подано |
Под- держ. |
Москва |
1194 |
736 |
2344 |
1475 |
2149 |
870 |
2085 |
979 |
1952 |
556 |
1334 |
762 |
Санкт-Петербург |
190 |
115 |
576 |
296 |
683 |
219 |
632 |
217 |
657 |
174 |
460 |
191 |
Северный |
15 |
9 |
56 |
28 |
88 |
27 |
84 |
18 |
85 |
13 |
67 |
14 |
Северо-Западный |
12 |
2 |
34 |
18 |
31 |
13 |
31 |
10 |
39 |
7 |
31 |
13 |
Центральный |
26 |
10 |
126 |
54 |
115 |
26 |
121 |
39 |
245 |
71 |
211 |
98 |
Волго-Вятский |
9 |
4 |
52 |
17 |
62 |
16 |
50 |
16 |
48 |
4 |
121 |
50 |
Центральный |
12 |
5 |
22 |
6 |
24 |
5 |
21 |
3 |
24 |
1 |
34 |
10 |
Поволжский |
31 |
18 |
136 |
44 |
127 |
31 |
125 |
36 |
138 |
27 |
233 |
100 |
Северо-Кавказский |
16 |
4 |
84 |
30 |
108 |
18 |
106 |
21 |
80 |
10 |
65 |
17 |
Уральский |
38 |
14 |
135 |
47 |
143 |
31 |
141 |
33 |
153 |
19 |
161 |
49 |
Западно-Сибирский |
133 |
63 |
271 |
132 |
353 |
106 |
472 |
160 |
349 |
60 |
341 |
141 |
Восточно-Сибирский |
15 |
8 |
53 |
19 |
71 |
12 |
71 |
17 |
95 |
8 |
92 |
26 |
Дальневосточный |
12 |
5 |
34 |
14 |
28 |
5 |
28 |
13 |
55 |
6 |
51 |
20 |
Нет данных |
5 |
2 |
26 |
9 |
26 |
3 |
43 |
10 |
22 |
|
5 |
1 |
Всего |
1708 |
995 |
3949 |
2189 |
4008 |
1382 |
4010 |
1572 |
3942 |
956 |
3206 |
1492 |
Источник: Семёнов Е.В. Мерцающий свет науки: Миссия Российского
гуманитарного научного фонда. М.: РОССПЭН, 2001. С. 344.
3.
Распределение завершённых НИОКР (I – отчёт о НИОКР; II - краткий реферат)
и защищённых диссертаций (III – кандидатские; IV – докторские) по субъектам Российской Федерации
Субъекты РФ |
I |
II |
III |
IV |
Субъекты РФ |
I |
II |
III |
IV |
Москва |
2113 |
938 |
4923 |
1486 |
Кабардино-Балкарская Республика |
24 |
- |
33 |
2 |
Санкт-Петербург |
841 |
158 |
1717 |
516 |
Ставропольский край |
6 |
30 |
112 |
12 |
Белгородская обл. |
20 |
21 |
37 |
2 |
Республика Северная Осетия |
5 |
- |
16 |
3 |
Брянская обл. |
26 |
- |
44 |
5 |
Ростовская обл. |
137 |
53 |
331 |
56 |
Владимирская обл. |
18 |
10 |
29 |
5 |
Республика Карелия |
23 |
6 |
13 |
1 |
Воронежская обл. |
162 |
2 |
238 |
53 |
Республика Коми |
14 |
17 |
11 |
3 |
Ивановская обл. |
47 |
34 |
75 |
14 |
Архангельская обл. |
31 |
34 |
30 |
4 |
Калужская обл. |
37 |
- |
29 |
6 |
Вологодская обл. |
29 |
- |
11 |
- |
Костромская обл. |
2 |
- |
14 |
1 |
Калининградская обл. |
22 |
3 |
20 |
- |
Курская обл. |
8 |
2 |
38 |
3 |
Ленинградская обл. |
5 |
- |
3 |
- |
Липецкая обл. |
4 |
- |
17 |
3 |
Мурманская обл. |
56 |
- |
13 |
- |
Московская обл. |
116 |
4 |
335 |
104 |
Новгородская обл. |
3 |
6 |
33 |
2 |
Орловская обл. |
9 |
- |
50 |
2 |
Псковская обл. |
- |
- |
6 |
- |
Рязанская обл. |
8 |
13 |
51 |
7 |
Свердловская обл. |
44 |
29 |
281 |
89 |
Тамбовская обл. |
11 |
- |
23 |
4 |
Тюменская обл. |
56 |
41 |
100 |
19 |
Тверская обл. |
70 |
1 |
59 |
11 |
Челябинская обл. |
106 |
12 |
141 |
31 |
Тульская обл. |
4 |
21 |
65 |
6 |
Пермская обл. |
72 |
10 |
102 |
20 |
Ярославская обл. |
28 |
13 |
70 |
8 |
Приморский край |
29 |
52 |
109 |
28 |
Башкортостан |
71 |
12 |
245 |
42 |
Хабаровский край |
88 |
4 |
42 |
3 |
Республика Калмыкия |
- |
- |
- |
- |
Амурская обл. |
17 |
14 |
13 |
2 |
Республика Марий Эл |
5 |
7 |
7 |
6 |
Камчатская обл. |
48 |
- |
- |
- |
Республика Мордовия |
- |
1 |
89 |
8 |
Магаданская обл. |
5 |
- |
1 |
- |
Республика Татарстан |
267 |
12 |
291 |
67 |
Сахалинская обл. |
5 |
- |
- |
- |
Удмуртская Республика |
7 |
1 |
62 |
7 |
Алтайский край |
31 |
29 |
76 |
16 |
Чеченская Республика |
- |
- |
- |
- |
Республика Бурятия |
14 |
3 |
44 |
6 |
Чувашская Республика |
3 |
1 |
34 |
6 |
Республика Саха (Якутия) |
23 |
- |
44 |
4 |
Астраханская обл. |
24 |
31 |
20 |
- |
Республика Тыва |
- |
- |
- |
- |
Волгоградская обл. |
24 |
9 |
152 |
12 |
Красноярский край |
95 |
3 |
112 |
24 |
Кировская обл. |
9 |
11 |
10 |
- |
Кемеровская обл. |
14 |
14 |
75 |
16 |
Нижегородская обл. |
83 |
12 |
174 |
40 |
Оренбургская обл. |
11 |
23 |
97 |
8 |
Пензенская обл. |
30 |
4 |
24 |
6 |
Читинская обл. |
4 |
- |
9 |
1 |
Самарская обл. |
63 |
50 |
154 |
31 |
Иркутская обл. |
149 |
48 |
112 |
35 |
Ульяновская обл. |
8 |
- |
24 |
3 |
Курганская обл. |
13 |
- |
21 |
1 |
Краснодарский край |
114 |
62 |
188 |
25 |
Новосибирская обл. |
171 |
80 |
356 |
138 |
Республика Дагестан |
6 |
- |
67 |
10 |
Омская обл. |
64 |
10 |
96 |
1.2 |
Ингушская Республика |
- |
- |
- |
- |
Томская обл. |
226 |
87 |
602 |
129 |
|
|
|
|
|
Всего |
5879 |
2071 |
12439 |
3164 |
[1] В одной из последних своих работ М. Кастельс вполне лапидарно сформулировал суть глобальных
изменений в современном мире: "…Интернет выполняет роль
технологического базиса для организационной разновидности информационной эры –
Сети". (Кастельс Мануэль, Галактика Интернет: Размышления об
Интернете, бизнесе и обществе / Пер. с англ. А.
Матвеева под ред. В. Харитонова. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. 328 с. (Сер.
"Академический бестселлер").
[2] См., например, великолепную статью ст. н. с. Института
системного анализа РАН Светланы Чернозуб: "Историческая
петля. Российская наука опять должна приспосабливаться к жизни в воображаемом
мире", НГ, 17 февраля 1999. С. 13.
[3]
Вообще, история "экспорта"
фундаментальной науки в Приморье весьма драматична и, порой, просто не
предсказуема в своих поворотах. Дальневосточный филиал АН СССР был создан в
... 3. а) Академии Наук СССР к 20 июня ликвидировать
Дальневосточный филиал Академии Наук, передав материальную базу и научные кадры
последнего Геолого-разведочному тресту и
Дальневосточному политехническому институту". (Академия наук в решениях Полтибюро ЦК РКП(б)-ВКП(б)-КПСС. 1922–1991/ 1922–1952/ Сост. В.Д. Есаков. М.: РОССПЭН,
2000. С. 272).
Вновь Дальневосточный филиал АН СССР был организован в
Складывается впечатление, что очень долго партийное и государственное руководство СССР просто не могло решить, зачем ему – руководству – нужна полноценная научная база на Дальнем Востоке. Отсюда – все эти коллизии с созданием, ликвидацией и, затем, воссозданием Дальневосточного филиала АН СССР.
[4]
Хотя, были, конечно, примеры и вполне
рационального (даже – прагматичного) подхода к оптимизации географического
распределения научно-технического потенциала на территории страны. Так, в
Были и в дальнейшем осознанные попытки исправить "одногорбость" отечественной науки. К таковым можно
отнести, например, Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 28 августа
… 7. В целях улучшения организации и
координации научных исследований и комплексного решения проблем, направленных
на развитие производительных сил Северо-Западного экономического района,
поручить Академии наук СССР совместно с партийными и советскими органами
областей, входящих в состав этого района, Карельской АССР и Коми АССР,
разработать мероприятия по созданию Северо-Западного научного центра (г.
Ленинград) на базе существующих научных учреждений Академии наук СССР и свои
предложения внести в Совет Министров
СССР к 1970 году.
8. Обязать Академию наук СССР:
принять меры к укреплению научно-исследовательских учреждений
создаваемых научных центров высококвалифицированными научными кадрами, в том
числе действительными членами и членами-корреспондентами Академии наук СССР;
повысить эффективность деятельности Сибирского отделения Академии наук СССР,
уделив особое внимание развитию научных учреждений в Якутске, Иркутске,
Красноярске, Томске и других городах Сибири … .
При развёртывании научных центров Академии
наук СССР и высшей школы, предусмотренных настоящим постановлением, должны быть
созданы на местах соответствующие жилищные и культурно-бытовые условия,
обеспечивающие закрепление кадров научных работников" (В.И. Ленин, КПСС о развитии науки. М.: Политиздат, 1981. С. 566–567).
[5] Сам Б. Кудрин обнаружил проявление закона Н-распределения, изучая распределение
электродвигателей крупных металлургических комбинатов по типоразмерам (по
видам). "Для меня важно следующее, – пишет он. –
Если отойти от техноценоза и вспомнить, что 120 тысяч электродвигателей,
установленных на Магнитке, образуют достаточно правильную видовую кривую Н-распределения, и что эти двигатели
устанавливались там на протяжении семидесяти лет,
тысячами и тысячами инженеров, работавших независимо друг от друга, живших в
разное время, в разных городах и даже странах, то возникает вопрос о механизме
порождения строго определённой структуры, о механизме самоорганизации. Ведь
создана система, где при установке каждого её элемента никто из создателей даже
и не предполагал необходимость выстраивания всей массы двигателей по кривой Н-распределения (не предполагал этого и
создатель "Евгения Онегина", идеально выстроивший слова по
повторяемости в пределах им же определённого и используемого словаря). Но точно
такая же кривая устойчиво наблюдается и в биоценозах (впрочем, лишь там, где
воздействие человека ещё не привело к царству одуванчиков – при сильном
антропогенном воздействии кривая нарушается)".
[6] Вот один из последних
примеров использования такого подхода (к сожалению, как это часто бывает, без
ссылок на пионерные работы отечественных исследователей). Американский
палеонтолог Д. Сисн из университета Корнелла считает, что древние манускрипты имеют много
общего с популяцией животных. Учёный утверждает, что изучать исторические
документы можно при помощи биологических моделей. Такой подход, по его мнению,
поможет исследователям понять, как много копий манускрипта могло существовать ("популяция"),
и как часто они подвергались уничтожению ("вымиранию"). Сисн изучал научные манускрипты, относящиеся к
* От ред. Основной вывод из статьи А.Ваганова заключается в том, что для России характерна излишняя, находящаяся вне рамок ценологических оптимизационных представлений, концентрация научных и образовательных кадров. Обсуждаемая ныне реорганизация сферы образования и науки, на наш взгляд, ещё более увеличит "неравенство" регионов и Центра (Москва, Санкт-Петербург). С ценологической точки зрения, такое решение ошибочно. Если выделение 10 % элитных вузов (вузов федерального значения) и укладывается в систему ценологических представлений, то ликвидация университетов (вузов и др. институтов) с небольшой численностью неизбежно приведёт систему в неустойчивое состояние.
[7] Можно, конечно, объяснить такое эмоциональное
высказывание пензенского губернатора вообще присущей губернаторскому корпусу
России "апокалиптической", алармистской
интонацией, мол – "Дэньги давай!". Однако,
удивительным образом оно идеологически – и даже по времени! – совпадает с
мнением экспертного сообщества. Вот, например, отрывок из стенограммы
выступления А. Нещадина (Экспертный институт), на
семинаре "Полития" – "Перспективы российской
системной модернизации в 21 веке" (27 марта