//Общая и прикладная ценология. – 2007. – № 5.– С. 34-38.

 

 

Структурная эволюционная модель техноценоза

Ю.Л. Щапова

Московский государственный университет

 

В статье впервые представлена модель возникновения, начальной эволюции и сложения техноценоза в эпоху палеолита (2,5 млн л. – 8 тыс. л. назад). История становления техноценоза поставлена в связь с антропогенезом. Установлено, что формированию явной фазы эволюции техноценоза предшествует фаза скрытая, на которую приходится формирование носителя его эволюции, древнего человека: архантропа, палеоантропа, неоантропа, Homo sapiens sapiens и т. д.

 

The Model of Technocoenose’ Evolution

 

The article submits for consideration for the first time in the science a model of emergency, initial evolution and composition of technocoenose at the time of Palaeolithic (2,5 millions – 8 thousand years ago). The formation of technocoenose is considered together with anthropogenesis. It is ascertained that before the evident phase of technocoenose there was a latent phase, contemporary of ancient man emergency – Archantropos, Palaeoantropos, Neoanthropos, Homo sapiens sapiens etc.

 

Техноценология, техноценоз и технетика – относительно новые науки, возникшие одновременно с фрактальной геометрией и теорией фракталов, немного моложе общей теории систем, синергетики и компьютерных технологий. За тридцать лет своей истории эти новые науки и направления, утратив новизну, превратились в работоспособную и плодотворную рутину в хорошем смысле этого слова. Они нашли применение в разных областях знания, не стала исключением и археология. В современной археологии есть такое направления как история древних производств, которое нуждается в новых и надёжных программах и методах исследования. Ценология как наука в целом и составляющие техноценоза как нельзя точно соответствуют историко-производственной теме.

Как показал Б. И. Кудрин, техноценоз – это своеобразная пентада, которая объемлет материалы, технологии, технику, изделия и отходы. Технарии полагают, что техноценозы свойственны современным производственно-технологическим структурам, и ранее второй половины XIX в. не были известны. В названии монографии В. И. Гнатюка содержится абсолютно новая научная задача: выяснить, соответствовал ли и, если да, то насколько древний техноценоз соотносился с современными представлениями о ценологических законах. Приведённое утверждение о возникновении современных техноценозов в Х1Х веке, может быть, и справедливо, но оно плохо согласуется со свидетельствами, относящимися к более ранним историческим эпохам, глубокой древности, античности и средневековью; вступает в противоречие и с археологическими данными, основная часть которых представляет собою изделия, сделанные по определённой технологии, из определённых материалов и с помощью орудий – безусловных элементов техноценозов, древность которых исчислена в тысячелетиях и столетиях.

Наиболее ранние признаки техноценозов – технология, способ применения и изделия. Но их появление относят на уровень середины второго миллионолетия. Очевидно, истинный возраст техноценоза, исчисленный по археологическим данным, равен 1.500.000 лет. Очевидно, что техноценоз имеет свою историю, начало которой "документально" не определено как некий акт и, выступая как некий процесс, растворено в небытии. Жёсткая истина, существующая со времён Аристотеля: "нельзя последующее знать на основании предыдущего, для которого нет первичного", – заставляет обратиться к поиску этого первичного.

У всякого явления должна быть не только история, но и предыстория, и чем более значительно явление, глубже находится его начало, как справедливо полагал В. И. Вернадский. Вместе с тем, нередко кажется, что признаки техноценоза возникают внезапно, сами по себе, как будто из ничего. Внезапное возникновение новых черт материального мира пытаются объяснить с помощью понятия эмерджентность, от лат. emergere – выплыть, выходить, возникать, появляться, восходить (в русской литературе принято произносить французское слово emergence на английский манер). Эмерджентная эволюция, в понимании А. С. Богомолова, это такая эволюция, в ходе которой скачкообразно и, казалось бы, непредвиденно и неожиданно возникает явление, качественно новое по содержанию. Такое понимание рассматриваемой эволюции соответствует известному закону диалектики "переход количества в качество" и понятию качественный скачок. Понятие эмерджентность часто соотносят с тем новым, возникновение которого нельзя предсказать.

Г. А. Заварзин использовал понятие эмерджентность в описании и объяснении процесса возникновения и эволюции бактерий. Впечатление, которое произвела эта статья, заставило меня найти место этому понятию в работе над проблемой возникновения материального производства и истории древнего техноценоза как его части. Эмерджентность, эмерджентная эволюция и эмерджентный эволюционизм как направление в современной философии (и в немецкой философии XIX в.) представлены и в советской философской литературе. Непростую судьбу и научное значение эмерджентизма в современном мире наиболее полно и ясно представил А. Урбанек. Короткий конспект этой работы содержит самое интересное и важное, что делает перспективной, на мой взгляд, дальнейшую разработку нашей темы.

Понятие эмердженция и наряду с ним понятие новизна удобны для описания ранее неизвестных свойств. Речь идёт о недолго длящихся природных процессах, особенно тех, возникновение и развитие которых нельзя характеризовать с помощью формальной логики, и предвидение которых не является тривиальным. Непредвидимое может стать предвидимым в рамках иной теории, как заметил в своё время А. Эйнштейн, поскольку эмерджентные свойства объективны, зависимость же от теории придаёт вероятностный характер и им, и информации, которую они содержат. Многие эмерджентные представления оказываются часто основой новых теоретических взглядов на причины и механизмы основных процессов, происходящих в природе. К новизне и непредсказуемости в первоначальном понимании эмерджентности (по Льюису) со временем добавили представление об уровне организации процесса. Понятие уровень организации и понятие эмерджентность были распространены из философии и неживой природы на живые системы. В результате стало очевидным: последним присуща самоорганизация (материи) – свойство, которое на тот момент оказалось абсолютно новым. Оно-то и определило способность живых существ к самокопированию и метаболизму (обмен веществ и энергий с окружающей средой).

Возможно, что моменты из пра- и протоистории, названные мною узловыми, и являются моментами эмерджентности? Возникновение производства – это бесспорная новизна, которую трудно было предвидеть, зная деятельность Homo habilis. Более того, возникновение производства действительно трудно было предвидеть, но не менее трудно понять и объяснить причины, увидеть механизм его возникновения, если не считать самых общих, например, прогрессивная эволюция, или главные системные свойства. Эмерджентизм (как теория количества и качества) и холизм (как теория части и целого) сильно сближены, и в настоящее время их считают двумя сторонами одной теории. Эмерджентизм в современной науке является комплементарным к редукционизму: иначе – дополнением к нему. Наука должна использовать и то, и другое. Эмерджентизм, невысоко ценимый ранее и живший в тени редукционизма, всё смелее вторгается в науки, защищает своеобразие и особенность многих явлений, имеющих место в природе и в обществе. Концепция эмерджентности воплотилось в современных теориях динамики форм жизни, такие категории как "сознание", "дух", "общество" относят к эмерджентным, считая их непредвидимыми.

Эмерджентность как подход к изучению древнего производства допускает возможность серьёзно относиться к непредвиденной и не всегда объяснимой новизне. Нередко её значение и роль не могут быть поняты в какой-то момент развития науки. С другой стороны, она позволяет изучать очевидное, наблюдаемое, но ещё не понятое и не объяснённое с помощью хорошо разработанных исследовательских методик. Возникновение древнего производства – феномен, который пытались объяснить многие, среди которых П. Тейяр де Шарден и пошедший по его пути Б. Ф. Поршнев.

Древнее производство – дело рук человека, самоё появление которого – одна из труднейших проблем, в решении которой непредвиденная новизна и целостность (явления) имеют большое значение, позволяя избегать неочевидных и иногда поверхностных объяснений. Возникновение производства – результат действия многих факторов и разных причин, как предсказуемых и объяснимых, так и непредвидимых и плохо объяснимых. Например, превращение звериной лапы в человеческую руку – сложный эволюционный процесс, эволюция руки человека – это природное, вполне объяснимое явление. Непредсказуемую новизну и трудно объясняемую эволюционную компоненту в возникновении производства можно понять, сравнивая, например, эмерджентность с мутацией.

Мне кажется, было бы уместным взять из генетики некоторые положения, полезные и необходимые для рассмотрения такого сюжета как носитель процесса возникновения и развития производства. С нашей темой связаны только полезные мутации по трём причинам: 1) потомки наследуют полезные мутации; 2) разновидность, наделённая новыми способностями, может по-иному приспосабливаться к среде обитания и уходить таким путём от родительского древа; 3) изменения геномов сопровождают эволюцию каждой таксономической группы, начиная с вида.

Не менее важно, что мутации уникальны. Количество геномов обеспечивает разнообразие, исключающее саму возможность появления двух одинаковых высокоорганизованных существ. Мутации, уникальные по существу, происходят лишь в один-единственный момент времени. Они – своего рода календарь с записью событий по годам. Мутации, благодаря уникальности, пригодны для восстановления истории предковых форм современного человека и связанных с нею эволюционных процессов, их направления, хода и содержания. Замечу, что датирование изменений в геноме – это не только новая область приложения результатов генетических исследований, но и новый метод датирования процессов, правильное понимание исторического значения которых и не нуждается в пояснениях.

История человека по ДНК написана в двух планах. Древнейшая история – начало приходится на уровень 5–7 млн лет назад. В это время от общего филогенетического дерева отделилась ветвь, давшая начало обезьяно-людям. Древнейший предок человека, по мнению генетиков, австралопитек афарский, появился 3–4 млн л. н., Homo habilis – более 2 млн л., и это первый представитель рода "человек". Homo erectus, возникший ок. 1,7 млн л., не только пришёл ему на смену, он дал начало виду, к которому отнесены питекантроп, синантроп и гейдельбергский человек. Самое позднее время жизни – 250 тыс. л. По данным ДНК, Homo sapiens, архаичные люди были потомками Homo erectus. Единство мнений антропологов и генетиков относительно происхождения человека от Homo erectus нужно подчёркивать особо.

Кроме того, генетическими исследованиями подтверждена гипотеза общего (африканского) происхождения человека: все люди появились в Африке и расселились по всем континентам именно оттуда. "Слово", сказанное исследователями ДНК, особенно важно, поскольку антропологи и археологи до сих пор не решили проблему времени появления Homo erectus: по одной версии, они появились более 500 тыс. л. н., по другой – более миллиона лет. Генетики вычисляют время отделения носителей ДНК-маркеров Homo sapiens от общей предковой линии. Они выстроили его филогенетическое древо ретроспективно, идя от генома современного человека.

Из сопоставления митохондриальных ДНК современного человека и неандертальца следует, что общий предок неандертальцев и древнейшего Homo sapiens жил примерно 700–500 тыс. л. н. (связь устанавливалась только по женской линии). Эта ветвь разделились окончательно на две приблизительно около 400–300 тыс. л. н. Неандертальцы, расселившиеся в Европе, исчезли около 30 тыс. л. н., генетикам более поздние следы их пребывания археологически неизвестны. Важно другое наблюдение генетиков: они справедливо утверждают, что люди современного типа (кроманьонцы) пришли в Европу в пору господства неандертальцев и сосуществовали с ними долгое время.

Становление техноценоза как научная проблема существенно выиграет от сопоставления порядка действия механизма мутагенеза, генетических расчётов времени и хронологической модели, построенной на основе ряда Фибоначчи и принятой нами в реконструкции изучаемого процесса. Представим хронологическую модель ещё раз и верифицируем полученные результаты:

 

6756 – 4181 – 2584 –1597 – 987 – 610 – 377

         1597 – 987 – 610 – 377 – 233 – 144 – 89

                                          377 – 233 – 144 – 89 – 55 –34 – 21

                                                                         89 – 55 – 34 – 21 – 13 – 8 – 5

                                                                                                 21 – 13 – 8 – 5 – 3 – 2

                                                                                                                       5 – 3 – 2 – 1

                                                                                                                                    2 – 1 – 0 – 1 – 2

Верификация результатов (генетика, антропология, моделирование):

5–7 млн л. н. – время появления самых первых предковых форм, по данным генетики;

6,8 млн л. – по данным антропологии;

6,765 млн л. – по нашей модели.

Вывод: абсолютное совпадение мнений о времени появления обезьяно-людей.

Около 3 млн л. н. появляется Homo habilis, по данным генетики; по модели – можно вести речь о дате 2584 тыс. л., антропологи датируют его широко 2,5–1,6.

Вывод: хорошее совпадение мнений о времени появления Homo habilis.

Около 1,7 млн л.н., по данным генетики, появляется и около 250 тыс. л. исчезает Homo erectus, к этому же виду они относят синантропа, питекантропа и гейдельбергского человека. Атропологи датируют Homo erectus (архантропа) в менее широких пределах 1,5 млн л. – 360 тыс. л. Согласно нашей модели, общая история архантропа приходится на время 1597–89 тыс. л.

Вывод: приводимые мнения относительно времени появления и основной истории Homo erectus (архантропа) можно свести к своего рода компромиссу 1,6 млн – 250 тыс. л. Согласно компромиссу, история Homo erectus продолжалась 1350 тыс. л., согласно хронологической модели – 1508 тыс. л. Хронологические расхождения в целом немалые, но и 158 тыс. л. немногим превышают 10-процентный доверительный интервал по отношению к общей продолжительности и заключительной фазе истории архантропа (интервал в 10 % в одном случае равен 135 тыс. л., в другом 150 тыс. л., из которых 55 тыс. л. – это скрытая фаза его инволюции. В первом случае доверительный интервал не достигает нормы на 1,1 %, во втором – менее чем на 0,1 %). Мне представляется, что замеченные расхождения можно было бы оставить без внимания.

Генетики обнаружили, что 700–500 тыс. л. существовали общий предок неандертальца и Homo sapiens. Хронологическая модель показывает, что в это время существуют две антропогенетических линии: линия Homo habilis и линия архантропа. Первый завершает свою эволюцию, растянувшуюся на 6388 тыс. л.; второй – Homo erectus (архантроп) – лишь вступил и находится в первом периоде явной фазы своей эволюции, его эволюционной потенциал не растрачен; можно считать, Homo erectus полон сил. Мне предпочтителен такой вариант решения проблемы, поскольку в его основе данные генетики. Иного мнения, в котором нет генетической компоненты, придерживается А. А. Зубов. В таком случае возможна его правота, и ветви Homo neanderthalensis и ранних Homo sapiens, действительно, расходятся от "ранних архаичных сапиенсов" типа Бодо.

Вывод: у меня не много сомнений в том, что архантроп как вид, отдельным представителем которого выступает Homo erectus, является общим предком неандертальца (палеоантропа) и ранних Homo sapiens. Вследствие этого он и его потомки находятся в безусловном родстве по линии "предок – потомок", а его потомки – по линии, так называемой, сестринской. Генетики показывают, что на уровне 300–400 тыс. л. н. начинается раздельное существование неандертальца и ранних Homo sapiens, родство которых сохраняется далее по сестринской линии, это ещё одна форма родства, существующая рядом с родством по линии "предок – потомок". Антропологи приводят немало данных в пользу параллельного существования ранних сапиенсов и неандертальцев, но об их родстве настойчиво они не говорят.

Номинативно названная "пора господства" не введена в хронологию археологической эпохи. Её можно было бы установить, использовав для этого хронологическую модель эпохи. Положим, что узловые моменты в развития археологической эпохи соответствуют процветанию носителей эволюции рассматриваемого этапа. Термин "пора господства" можно было бы соотнести с представлением о высоком развитии индустрии мустье, именно этой индустрии и этой эпохе соответствует неандерталец, относимый к палеоантропам и среднему палеолиту. Согласно хронологической модели, "пора расцвета" палеоантропов приходится на уровень 89 тыс. л.

30 тыс. л. н. неандартальцы прекратили своё существование. Это утверждение требует уточнения и верификации. В настоящее время доказано, что последние следы мустьерской индустрии, носителями которой были неандертальцы, следует относить на уровень 21–30 тыс. л., что вписывается в скрытую фазу инволюции палеоантропа, которая, согласно модели, приходится на 34–21 тыс. л.

Вместе с тем 30 тыс. л. как время исчезновения палеантропа имеет косвенные доказательства: широкое распространение индустрии ориньякского типа, которую, как принято считать, принесло с собой новое население. Это население вытесняло и, как опять-таки считают, вытеснило неандертальцев в одних местах к 30–35 тыс. л., в других – к 28–29, в третьих – к 21 тыс. л. (в настоящее время последние следы неандертальцев, носителей мустьерской индустрии, относят именно на этот уровень).

Хронологическая модель, к которой я постоянно обращаюсь как к третейскому судье, показывает, что на уровне 34 тыс. л. завершается явная фаза эволюции среднего палеолита и начинается скрытая фаза его инволюции. Иными словами, момент активного распространения ориньякской индустрии совпадает с началом явной фазы эволюции верхнего палеолита, не только его индустрии, но и других элементов материальной культуры.

Согласно модели, в 21 тыс. л., когда первый период явной фазы верхнего палеолита завершился, в верхнепалеолитической индустрии проявляются приметы, которые станут характерными для неолита, более того, около этого времени появляется новый вид человека Homo neolithicus.

Хронологическая модель, подвергнутая ещё одной, на этот раз очень жёсткой верификации, можно считать, выдержала её. Модель, в основе которой лежит ряд и числа Фибоначчи, достаточно детально представляет историю эволюции и развития человека, начиная с глубоких предковых форм. Первый, самый общий вариант хронологической модели нами многократно опубликован. Сегодня в нашем распоряжении появились новые данные, которые позволяют расширить модель, добавив в неё новые, генетически подтверждённые параллели в эволюции носителя техноценоза. Более того, она может служить основой, на которой можно сооружать модель становления (и эволюции) техноценоза.

Генетически подтверждённая модель антропогенеза

                                                                                       2

                                                                              1      1

                                                                              0      0 H

                                                                              1      1

                                                                     2       2      2 Homo?

                                                                     3       3

                                                 5       5         5       5 Homo?

                                                 8       8         8      

                                               13     13       13

                          21      21       21     21       21 Homo neolihticus

                          34      34       34     34

                          55      55       55     55

              89        89      89       89     89 неоантроп и Homo sapiens

            144      144    144

                             233      233    233

                377       377      377    377 палеоантроп и ранний Homo sapiens

                610       610

                987       987

  1597     1597     1597 род Anthropos, археоантроп

  2584     2584

  4181     4181

  6765     6765 род Homo, Homo habilis

10946

17711

28657 питеки

 

Новая модель представляет процесс антропогенеза более сложным, чем предыдущая, которую можно называть базовой или основной. Узловые моменты, приходящиеся на уровень 377 и 5 тыс. л., фиксируют четыре, а на уровне 89 и 21 тыс. л. – пять синхронизируемых процессов, находящихся на разных стадиях эволюции. Комментарий этой модели непрост, он не должен быть поспешным. Одно обстоятельство бросается в глаза: в период 377–5 тыс. л. антропогенез сложнее, чем до и после этого периода. Расцвет, не пик, антропогенеза приходится на промежуток 89–21 тыс. л. (его общая продолжительность 68 тыс. л.). Этот процесс, условно говоря, охватывает исторический момент от полного исчезновения архантропа и скрытого появления неоантропа до полного исчезновения палеоантропа и скрытого появления Homo neolithicus, от которого всего два шага до человека современного, в буквальном смысле этого слова. Картины, раскрывающиеся до и после указанных дат, зеркально симметричны. Мысль о возможных полифуркациях и солидарном действии большого числа факторов приходит исподволь.

Новая, генетически верифицированная модель делает ещё более рельефным факт, замеченный ранее: материальным выражением явной фазы эволюции археолита, которая начинается на уровне 2584 тыс. л. и совпадает с началом археологической эпохи, являются чопперы. В скрытую же фазу становления археолита (6765–2564 тыс. л.) никаких приспособлений и орудий нет. Очевидно, что становление и формирование Homo habilis как носителя эволюции археолита, предшествует его созидательной деятельности, что эта последовательность отражает эволюционную динамику событий и соответствует исторической  истине. Только в археолите она представлена в чистом виде. Homo habilis, превративший камень в чоппер, сделал шаг исторического значений.

Хронологическая модель демонстрирует, что скрытая фаза эволюции "веков", палеолита, нижнего, среднего, верхнего и т. д., является временем становления и формирование носителя следующих за этим явных фаз эволюции. Процесс формирования носителя настолько сложен, что необходим  срок, вдвое более продолжительнее явной фазы эволюции любого этапа каменного века, будь то нижний палеолит или неолит. От нуля все остальные – должны выучиться перенять опыт предшественников, отцов. Иными словами, в скрытую фазу эволюции нижнего палеолита должен был сформироваться археоантроп, среднего палеолита – палеоантроп, верхнего – неоантроп, неолита – Homo neolithicus. Факт, известный из литературы: появление приходится на скрытую фазу формирования неолита.

Замкнувшийся круг делает очевидным следующий вывод: на скрытой фазе становления макросемантических археологических культурно-исторических единиц возрастающей сложности происходит становление человека – носителя эволюции, прежде всего техноценоза.

Выстроить картину возникновения производства и его древнюю историю индуктивно, путём восхождения от простого к сложному, путём суммирования и объединения эмпирических данных вряд ли когда-либо будет возможным. Можно попытаться выстроить такую картину иначе, дедуктивно, от сложного к простому, путём расщепления сложного на структуры, организованные менее сложно. Уровень сложности и есть, вероятнее всего, тот интегральный признак, который и определяет иерархию систем и включённых в них структур.

Используем для этого так называемую решётку Р. Пеннета. С помощью этой модели нами описан механизм возникновения вида путём последовательного превращения исходного в новый путь возникновения нового вида. Я давно пропагандирую эту обобщённую модель как простой и бесстрастный прогностический инструмент.

Эмерджентное происхождение техноценоза, явления непредвидимого и нового, допущение и признание его права на существование возможны только на уровне целостного рассмотрения проблемы. Именно к такому уровню исследования древних техноценозов мы и подошли. Выстроим решётку Пеннета, введя в неё пять, по числу компонентов техноценоза, условий-признаков. Поскольку наша модель конкретна, обозначим конкретно и признаки техноценоза, напомню, что речь в ней идёт о материалах, технологиях, изделиях, орудиях труда и отходах, сокращённо: м – т – и – о – х, или "мтиох".

Условные обозначения, принятые в модели: прописными буквами (колонка I) обозначено конечное, развитое состояние признака; строчными (колонка II) – начальное. Промежуточные состояния признака в модель не введены.

Каждый столбец объемлет один этап эволюции, каждая строка в столбце – один эволюционный шаг, который может сделать каждый или один из участников процесса на каждом этапе эволюции. Так, на первом эволюционном этапе пять участников эволюции могут сделать совокупно пять шагов, на втором и третьем 10 участников – по 10 шагов, на четвёртом пять участников – по пять шагов, на пятом, заключительном – лишь одна строка, и следовало бы говорить об одном-единственном участнике.

 

М – материалы,            м – сырьё

Т – технологии             т – приём,

О – орудия                    о – приспособление

И – изделия                   и – изделие,

Х – отходы                    х – отходы.

 

Пошаговая эволюционная модель техноценоза

I

II

III

IV

V

VI

Мтиох

Мтиох

Мтиох

МТИох

МТИОх

МТИОХ

 

мТиох

МТИох

МтИОх

мТИОХ

 

 

мтИх

МтиОХ

МтиОХ

МтИОХ

 

 

мтиОх

МтИоХ

мТИОх

МТиОХ

 

 

мтиоХ

МтИох

мтИОХ

МТИоХ

 

 

 

МтиОх

МТиОх

 

 

 

 

МтиоХ

МтИоХ

 

 

 

 

МТиОх

мТИоХ

 

 

 

 

МТиоХ

мТиОХ

 

 

 

 

МтИОх

МТиоХ

 

 

2584 тыс. л.

1597 тыс.л.

987 тыс. л.

610 тыс. л.

144 тыс.л.

34 тыс. л

 

Заметим, что содержание каждой строки уникально. Мне кажется, что эта уникальность – свидетельство уникального вклада каждого участника эволюции в общий процесс. Очевидно, что раздельно приобретённая новизна распространяется вширь, становясь общим достижением, и информационные различия определяют разнообразие путей, которыми разные людские сообщества движутся к общей цели. Эта цель также очевидна: возможное и реально достижимое должны быть сведены в некую единственно возможную новизну, которая как некое целое становится общим стартом следующего эволюционного процесса материи, более сложно организованной. Этот процесс может быть разделён на те же пять этапов и 32 разовых шага, число которых зависит от числа составляющих, участвующих в процессе. Число разовых шагов можно рассчитать по формуле Дж. Кордано, в нашем случае: 25=32 или 25–1=31, если не учитывать стартовый уровень.

Число компонентов, характеризующих следующие этапы эволюционного процесса, может меняться, но и тогда число периодов и разовых шагов можно рассчитать по формуле Кордано: х=2n, где n равно числу компонентов в стартовой матрице.

Модель можно интерпретировть, для чего построим ещё один её вариант, введя в него сведения, взятые из нашей хронологической модели. Например, можно считать, что эволюционный характер процесса, в котором участвует пять компонентов, позволяет ожидать появление вида на шестом эволюционном шаге, считая стартовый первым. Модель не даёт ответа на вопрос о продолжительности процесса. Хронология археологической эпохи даёт ответ на интересующий нас вопрос. Последняя строка модели содержит указание на начальный этап хронологии процесса.

Мне представляется, что эта решётка удовлетворительно описывает процесс формирования техноценоза, начало которого принято относить на уровень середины третьего миллионолетия, 2584 тыс. л. Именно так Л. Лики датировал первые чопперы, сопровождавшие кости Homo Habilis. В отличие от общепрнятого мнения, что чопперы – первые орудия труда, я полагаю чопперы необработанным сырьём, природной галькой, приспособленной для её использования в качестве ударника, откуда и следы использования (не изготовления). Использование чопперов было целесообразным и продуктивным. Таким образом, признаки, выделенные курсивом, достаточны, чтобы считать чопперы первыми приметами возникновения техноценоза. В общем решении проблемы возникновения материального производства и техноценоза чопперы в таком новом для себя качестве играют более значительную роль, чем та, которую им приписывают, и которую они, не являясь орудиями, не могут играть.

Мне кажется, что в общеисторическом процессе роль Homo habilis, человека способного (напомню, что именно так нужно переводить слово habilis с латыни), чрезвычайно велика. Взяв в неумелую руку необработанную гальку-камень, он сделал свой первый исторический шаг, "технически оснастив" свою созидательную деятельность на уровне 2584 тыс. л. Его вторая историческая заслуга не менее значительна: он породил архантропа, того самого предка человека, который усвоил все технические приобретения, сделанные Homo habilis, и развил их, постепенно формируя составляющие техноценоза.

Модель эволюции техноценоза – свидетельство того, что все составляющие ценоза порознь были известны архантропу с самого раннего времени (в модели они обозначены строчными буквами). Та же модель показывает, насколько трудно было создать это огромное новое целое. К его созданию, согласно всё той же модели, человек шёл более полутора миллионов лет (1597 – 34 тыс. л.). Ещё труднее было понять, что элементы техноценоза, взятые вместе, это потенциал его исторического развития, создания культуры, искусства, науки и искусственной среды обитания в целом.

Модель показывает, что становление техноценоза было процессом, глубина, сложность и информационные различия которого определяли разнообразие путей, по которым продвигались разные человеческие сообщества и как велик вклад каждого в общий эволюционный процесс, возможное и реально достижимое; что раздельно приобретённая новизна должна быть сведена в некую единственно возможную общую новизну, которая как некое целое распространяется и вширь и, очевидно, вглубь, становясь общим достижением и залогом успеха в движении к общей цели.

 

Литература

Grand Dictionnaire de la Philosophie. Larousse. 2003. Р. 327.

Urbanek A. Emergentizm / Filozofia a nauka.Zarys encyclopedyczny. WroclawWarszawaKrakowGdanskLodz, 1987. C. 141–150.

Аникович М. В. Ранняя пора верхнего палеолита Восточной Европы. Автореферат дисс. докт. ист. наук. СПБ, 1991.

Богомолов А. С. Английская буржуазная философия в XIX в. М., 1975.

Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. М.: Изд-во "Наука", 1981. С. 32–54.

Гнатюк В. И. Закон оптимального построения техноценозов. Вып. 29. "Ценологические исследования". М.: Изд-во ТГУ – Центр системных исследований, 2003. 384 с.

Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь. Изд. 2-е, переработ. и доп. М., "Русский язык", 1976. 367 с.

Драйна Д. Мутации – основатели / В мире науки. 2006. № 1.

Дробышевский С. В. Предшественники. Предки? Ч. III: Археоантропы. Ч. IV: Гоминиды, переходные от археоантропов к палеоантропам. М.: Едиториал УРСС, 2004. 344 с. с илл.

Животовский Л., Хуснутдинова Э. Генетическая история человечества. Эволюция / В мире науки. 2003. № 7.

Заварзин Г. А. Составляет ли эволюция смысл биологии? // Вестник РАН. 2006. Том 76. № 6.

Зубов А. А. Палеоантропологическая родословная человека. М., 2004.

История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы антропосоциогенеза. / Отв. ред. Ю. В. Бромлей. Москва, "Наука", 1983. 431 с.

Кудрин Б. И. Отбор: энергетический, естественный, информационный, документальный. Общность и специфика / В кн. Электрификация металлургических предприятий Сибири. Вып. 5. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981. С. 111–187.

Морфология человека: учеб. пособие./ Под ред. Б. А. Никитюка и В. П. Чтецова. М., Изд-во Моск. ун-та. 1983.

Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). М., "Мысль", 1974.

Семёнов С. А. Первобытная техника. МИА. № 54. Л., 1957.

Тейяр де Шарден. П. Феномен человека. М., " Наука, 1987. 239 с.

Философский энциклопедический словарь. (ФЭС). М., Изд-во СЭ, 1983.

Хрисанфова Е. Н., Перевозчиков И. В. Антропология: Учебник. 3-е изд. М.: Изд-во МГУ – Изд-во "Высшая школа", 2002.

Человек населяет планету Земля / Под. ред. О. Софер. М., 1997.

Щапова Ю.Л. Введение в вещеведение. Естественнонаучный подход к изучению древних вещей. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. 142 с.

Щапова Ю.Л. Археологическая эпоха. Хронология, периодизация, теория, модель. М.: Издательство УРСС, 2005. 189 с.