Б.И. КУДРИН

ЕЩЁ РАЗ О ТРЕТЬЕЙ НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА

Материалы к VI научной конференции по философии техники и технетике

ТОМСК 2001

Ещё раз о третьей научной картине мира. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001.-76 с.

Издание подготовлено как основа дискуссии к VI научной конференции по философии техники и технетике «Онтология технической реальности и дефиниции технетики» (Москва. 25-26 января 2001 г.) и представляет собой переработанный текст «Технетика: Новая пара­дигма философии техники (третья научная картина мира)», 1998 с добавлением дискуссии гуманитария и технария об онтологической и гносеологической целесообразности изучения объективно структурирующихся сообществ технического (Разговор технария и гуманитария в поезде «Лена-Москва» о философии техники и не только о ней. - М.: 2000) и реплики.

В публикации сформулированы принципы технетики как науки о технической реально­сти, приведены определения основных используемых понятий, рассматриваемых как единое: техника, технология, материалы,, продукция, отходы. Обосновывается целесообразность рас­смотрения технических объектов типа организация (завод, отрасль), город (регион) как со­обществ слабосвязанных и слабовзаимодействующих изделий -• техноценозов. Показано принципиальное отличие изделия от техноценоза, явление вложенности техноценозов. Из­ложены классические постулаты физики, на которых основаны технические науки, и посту­латы ценологические, определяющие построение (строительство и монтаж), обеспечение функционирования (эксплуатация и ремонт) и развития (техническое перевооружение) цено­зов любой природы, в том числе - формирующихся технологически как фрактальные само­организующиеся системы. Приведены количественные оценки, вытекающие из ограничений, накладываемых на структуру техноценозов гиперболическим Н-распределением. Даны срав­нения классической, вероятностной и ценологической картин мира с точки зрения исследо­вания структуры и поведения гиперболического Н-распределения.

Материал предназначен для технариев и гуманитариев различных отраслей знания и мо­лодёжи, интересующихся проблемами глобальной эволюции и вхождением России в инфор­мационное общество.

                                      ISBN 5-7511-1324-1

Короткое вступление

В конце 50-60-х годов XX века в стране развернулось строительство крупных градообразующих объектов и комплексов. Будучи начальником отдела крупного проектного ин­ститута и участвуя в реализации решений XXII! и XXIV съездов КПСС, при создании цехов вооружений, установок) я встретился с некоторыми новыми их свойствами, которые были отмечены ч обсуждены группой ученых, проектировщиков и эксплуатационников на первой конференции по электрификации сибирской промышленности (1971), а в 1972 г. она уже бы­ли сформулированы в виде некоторой закономерности. Несмотря на жесткие директивные указания, не удавалось осуществить единообразие решений и унификацию однотипного обо­рудования, требовалось различать понятия вид изделия (марка, типоразмер, модель) и кон­кретная особь /изделие), вводить ограничения на, казалось бы, определенные и устоявшиеся понятия, например электродвигатель, выдавать техническое решение тому, кто должен был выдавать исходные данные именно для этого технического решения и др. (полагаю, что инженеру эта последим формулировка понятна).

В 1974 г. было высказано утверждение что, «основным фактором эволюции матери­ального миря, его движущей силой является информационный отбор. Описанный Ч. Даренном естественный отбор можно рассматривать как частный случай информаци­онного отбора, осуществляемый природой. Информационный отбор - свойство организую­щейся материи». К 1976 г. были сформулированы и статистически обоснованы ключевые понятия новой науки о технической реальности (технические особь, вид. популяция, ценоз, эволюция, генотип, фенотип, экологическая ниша, вариофикация, ассортица), а также предложена схема изменения применения информации в ряду «Развитие неорганического чара - Эволюция (биологическая) - Техноэволюцпя – Инфомэволюция»; по аналогии с тео­рией естественного отбора в представлении Л.С Берга сформулирована теория информа­ционного отбора и приведена схема полной и ускоренной техноэволюции, опирающаяся на кибернетическую схему И.И.Шмальгаузена и определяющая три узловые точки ниучно-технического прогресса.

Оказалось, что «стройки коммунизма» (когда буквально на пустом месте, среди тайги многие тысячи человек в результате «целеустремленной» деятельности порождали своеобразные технические образования) как объекты структурируются, т.е. на устанавли­ваемое, проектируемое и эксплуатируемое оборудование, на здания и сооружения наклады­ваются некоторые количественные ограничения по соотношению крупного и мелкого, уни­кального и массового. Процесс создания объективируется, и встаёт вопрос: что же это за объект?

Этот объект не остается в пределах возможного опыта, он не имманентен. Мы должны сконструировать, по Канту, «чисто умопостигаемый предмет», ведя речь о трансцендентном. Каждый такой объект существует в пространстве и времени (здесь и сейчас) и состоит, для дискретных элементов, из элементарных особей-штук (в смысле элемента, далее неделимом). На само множество элементов, образующих объект, накла­дываются два условия: их количество (практически) бесконечно (математически - счетно), а сами элементы качественно отличаются друг от друга, так что каждая особь может быть отнесена к тому или иному виду, образуя иерархию: вид-род-семейство. Корреляцион­но значимые связи, подобно парам Вальтерра, единичны относительно общего количества элемента, относительны: большинство которых связано слабо, т.е. корреляционный связи статистически незначимы. Границы объекта коинвенационны не только во времени и пространств;. но эти границы каждая из служб (предприятия) определяет по-своему: для электрика и санэпидстанции они различны. Объект несозерцаем как целостность: мы можем лишь «выхватить» нечто, которое поддаётся ощущения.» К этому объекту неприме­нимы системные кибернетические представления: у него нет входа, выхода, обратной связи. Объект не описывается ни в рамках первой научной картины мира, восходящей к ньютоновским представлениям: ни в рамках вероятностно-статистический представлений (вторая картина мира), восходящих к Эйнштейну.

Молено говорить, что объект самоорганизуется в смысле И.Пригожина (1962), что он синергетичен в смысле Г.Хакена (1970). Однако наш объект как-то слабо соотносится с ключевыми положениями, касающимися бифуркации, исследования ансамблей. Но и все фи­зические картины перехода от детерминированного поведения к стохастическому, фазовые переходы, неустойчивости в нелинейных динамических системах с трудом соотносятся с проектированием, построением и функционированием любого из хозяйств крупного пред­приятия. Едва ли молено говорить о бифуркациях на всём протяжении установки 100 ты­сяч двигателей на Магнитке (1985 г. — 82145 шт.), но их видовая структура, проверенная так же более чем на 1000 выборок и генеральных совокупностей, описывается некоторым гиперболическим Н-распределением, параметры которого меняются в заданных теорией пределах и устойчивы во времени.

Введённое Б.Мандельбротом понятие фронтальности (1975) и его основополагаю­щий труд (1983) показали, что соответствие между фракталами и хаосом не случайно. Примечательность параллели инвариантности по отношению к масштабу с современной теорией хаоса как будто бы имеет отношение к ценологическим представлениям. Однако фундаментальными свойствами геометрической регулярности, известной как инвариант­ность по отношению к масштабу и самоподобию, применительно к отдельному производ­ству (хозяйству) или предприятию в целом оказываются ограниченно применимыми: в ча­стности, для всех уровней системы электроснабжения с определённым приближением о самоподобии можно говорить лишь для трёх-четырёх уровней, и уж во всяком случае -множество изделий, собственно и образующих предприятие как техноценоз, можно рас­сматривать как бесконечное количество, но они не определяются как геометрические эле­менты фрактальной геометрии.

Таким образом, развитие в последние десятилетия предприятий (городов), отра­жающее процесс глобализации и вступление России в постиндустриальное (информацион­ное) общество, с необходимостью требует органичного восприятия новой картины мира и адекватного научного её описания.

Итак, я ставлю перед собой задачу продолжить линию Ньютона-Эйнштейна и пред­лагаю третью научную картину мира, которая опирается на разработанную и внедрённую теорию техноценозов (ценологические представления): на специфику отбора, действующего в физических, биологических, технических, информационных и социальных системах: на ма­тематический аппарат негауссовых распределений; на трансцендентальность создаваемо­го, на необратимость эволюции

Говоря о картине мира, вспомним слова Эйнштейна: «Человек стремится каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира для того, чтобы ото­рваться от мира ощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданной таким образом картиной...к законам ведёт не логический путь, а только осно­ванная на проникновении в суть опыта интуиция. При такой неопределённости методики можно думать, что существует произвольное число систем теоретической физики; в принципе это мнение безусловно верно. Но история показала, что из всех мыслимых по­строений в данный момент только одно оказывается преобладающим» (Собр. науч. тр. Т.IV. -М.: Наука, 1967, с.40-41).

 

ДОПУЩЕНИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Для дифференциации отраслей с точки зрения экономического подъёма В.С.Черномырдин в одном из интервью применил термин "наличие достаточ­ного технико-технологического и ресурсного потенциала". И далее: доходы от экспорта сырья необходимо "расходовать на технико-технологическую модернизацию производства". Как крупный хозяйственник и политик, он не исполь­зовал выражения "технический потенциал" или "технологический потенциал", потому что каждое из этих понятий обладает специфическими особенностями, характеризуя только одну сторону состояния промышленности (техника есть, а ноу-хау не освоено, как лезвия бритв на Электростали или жесть для баночного пива "Останкино"; известно и множество примеров обратных: технология раз­работана и внедрена, но нет ни техники, ни материала, которые позволяют реа­лизовать данную технологию, обеспечивая выпуск продукции при приемлемой "экологии"). А ведь есть термин - "технетический", используемый в смысле, который имел в виду В.С.Черномырдин. Целью настоящей статьи и является -показать онтологические и гносеологические изменения, характеризующие нынешнее техническое, и, как следствие, необходимость изменения техниче­ского и экономического мышления, наконец, главное - возможность создания новой теории. И здесь неизбежно обращение к общим принципам бытия и по­знания.

Именно философия, по мнению Г.П.Щедровицкого (1997), "проделывает предварительную работу по формированию предметов научного исследова­ния", когда "есть лишь область эмпирического материала, фиксирующего объ­ект, и она должна из этой области эмпирического содержания "вытянуть" и сформировать предмет некоторой науки". Собрав обширнейшую статистику и выполнив сотни проектов, связанных со строительством и эксплуатацией объ­ектов не только тяжелой промышленности, я и поставил задачу - проделать "работу построения предмета науки" и предложить новую парадигму исследо­вания технической реальности. Парадигма опирается на сущее ключевых поня­тий технического, каждое из которых - техника, технология, материалы, про­дукция, отходы - рассматривается и как единичное, и как общее в форме их со­обществ - ценозов.

Но в этом случае утверждается (К.Митчем, 1995, пер. В.Г.Горохова), что "философия техники представляет собой попытку техников и инженеров (тех-нариев - в моей терминологии) выработать некую философию своей сферы деятельности". Такая попытка, считается, и будет философия техники, взятая в "субъективном аспекте её возникновения". В то время, как философию техники "в объективном аспекте её возникновения ... можно рассматривать как сово­купность усилий ученых-гуманистов (так в переводе - БК) осмыслить технику серьёзно как предмет дисциплинарных рефлексий". В связи с этим, достаточно распространённым, убеждением заметим, что о философии техники говорят свыше 100 лет, но нельзя утверждать, что в России она уже сложилась как са­модостаточная дисциплина; можно говорить (и проведенные конференции подтверждают это: постановка вопроса - 1971 год, введение терминологии и открытие закона информационного отбора датируется 1976 годом, развёрнутое описание законов техноэволюции - 1981 год. математическое описание ценозов и философия технетики – 1996, 1997, 1998 гг.) лишь о становлении  философии техники. Да она и но может сложиться, пока философы "не увидят" сущее клю­чевых понятий технической реальности, онтологическое и гносеологическое их различие.

Что касается актуальности проблемы и самой легитимности философии техники, то ещё Пол Т.Дурбин (1978) говорил о необходимости согласия "по двум основным пунктам: 1) существуют острейшие проблемы, связанные с техникой и кашей технической культурой, которые требуют философского ос­мысления; 2) большая часть из до сих пор написанного по этому поводу не от­ражает реального положения вещей, что делает еще более настоятельной по­требность участия в обсуждении профессиональных и серьезных философов".

Для дальнейшего примем, что человек может различать мёртвое (физиче­ское), живое (биологическое), техническое (искусственное). Тем самым я, вслед за Анаксимандром, лишь делаю шаг, добавив к выделенным мёртвому и живому бытие техническое (не используя даже "лестницу существ", см. Аристотель. О частях животных. М., 1937, с. 137). И констатирую, что на уровне артефакта-"организма"-изделия-особи (индивида, индивидуума) техническое мо­жет быть техническим мёртвым (материалы, комплектующие, запчасти, про­стейшие, по ГОСТ, изделия, излучения и поля), не делающим попыток проти­востоять второму закону термодинамики; техническим живым (органическим: штаммы микроорганизмов, гибриды растений, овечка Долли) и технико-техническим (технетическим), противодействующим локально росту энтропии и уже, подчеркнём, всегда (вместе с техническим мёртвым и техническим жи­вым) образующим своеобразные сообщества слабо связанных и слабо взаимо­действующих изделий - технические ценозы (речь далее не будет идти о несо­мненно появляющемся интеллектуально-техническом - "мыслящая и ощущаю­щая машина", отражающем качественно усложнение изделия и его цефализацию).

Это, как будет показано далее, основа нового научного направления, позво­ляющего расширить возможности познания свойств объектов, являющихся элементарными ячейками производственной и социальной структуры общест­ва. Речь идёт о техноценологических свойствах, зарождение которых хотя и уходит в глубь тысячелетий (см. работы научной школы Ю.Л.Щаповой), но ко­торые стали лишь в XX веке определять политическое, экономическое, техни­ческое, этическое и эстетическое поведение человечества. При таком подходе техноценоз это - завод, фабрика, комбинат, другие предприятия и иные объек­ты - организации, где человек коллективно реализует культурное, в том числе и производственное, предначертание; город или другая административная еди­ница, где человек реализует свои индивидуальные биологические и социальные потребности (современное жилье - квартира или частный дом не новосёла и не бедняка, как оказалось, тоже является техническим ценозом). Очевидно, что именно технетическое считает "скорее проклятием", чем "скорее благом" уве­личивающееся "ошеломляюще" (Х.Ленк, 1996) число молодых.

Мировая практика производства и потребления, закрепляемая договорами, повысила общность понятия "организация", введя, как обязательное, понима­ние, что промышленные, торговые и иные организации поставляют продук­цию, предназначенную удовлетворить нужды и требования потребителей. Ор­ганизация - общественная или частная компания, корпорация, фирма, предпри­ятие, учреждение и их подразделения со своими функциями и руководством. Каждая организация-поставщик имеет дело с пятью группами заинтересован­ных лиц: заказчиками, служащими, владельцами, субподтавщиками, общест­вом. Продукция организации - любые документально установленные для по­ставки изделия или услуги (услуга - итог непосредственного взаимодействия поставщика и потребителя и внутренней деятельности поставщика по удовле­творению потребностей потребителя. Услуга, как и послепроектное обслужи­вание, есть атрибут техноценоза, порождение техноценологических свойств объектов XX века. Объёмы услуг велики, например, доход General Elektrik( на 40% складывается за счёт услуг, а ожидают - более 50%. Это же относится и к IBM, и к большинству других компаний). Продукция - результат деятельности или процессов. Она может быть материальной (например, станок или перера­ботанный материал), нематериальной (например, понятие, содержательная сто­рона сведения - данные счёта-фактуры или описание технологии) или их ком­бинацией.

Мировая практика производства и потребления, закрепляемая договорами, повысила общность понятия "организация", введя, как обязательное, понима­ние, что промышленные, торговые и иные организации поставляют продук­цию, предназначенную удовлетворить нужды и требования потребителей. Ор­ганизация - общественная или частная компания, корпорация, фирма, предпри­ятие, учреждение и их подразделения со своими функциями и руководством. Каждая организация-поставщик имеет дело с пятью группами заинтересован­ных лиц: заказчиками, служащими, владельцами, субпоставщиками, общест­вом. Продукция организации - любые документально установленные для по­ставки изделия или услуги (услуга - итог непосредственного взаимодействия поставщика и потребителя и внутренней деятельности поставщика по удовле­творению потребностей потребителя. Услуга, как и послепроектное обслужи­вание, есть атрибут техноценоза, порождение техноценологических свойств объектов XX века. Объемы услуг велики, например, доход General Electric на 40% складывается за счёт услуг, а ожидают - более 50%. Это же относится и к IВМ, и к большинству других компаний). Продукция - результат деятельности или процессов. Она может быть материальной (например, станок или перера­ботанный материал), нематериальной (например, понятие, содержательная сто­рона сведения - данные счёта-фактуры или описание технологии) или их ком­бинацией.

Принимая эти понятия и эту терминологию (предлагаемую международны­ми стандартами, в частности ИСО 9000, и являющуюся объективной реальностью, отражающей уровень технического знания к началу XXI века), можно го­ворить о новой парадигме технического восприятия мира, иной онтологии и эпистемологии технического. Мною имеется в виду, во-первых, ставшая все­общей техническая реальность (свершившееся преобразование  , биосферы) и невозможность выживания человека вне (и без) технического (многострадальная и заканчивающая жизнь космическая станция "Мир" - иде­альный пример полностью технико-технического мира, отдельно выделенного техноценоза. На станции, кстати, обитает 140 видов микроорганизмов, 60 из них приспособились к жизни в космосе и перешли на взаимодействие исклю­чительно с орбитальными синтетическими материалами, вызывая биоэрозию и биодеструкцию массовых деталей); во-вторых, происшедшее иерархическое усложнение вещного мира, технического мира, отразившееся в том, что чело­век сегодня выживает не при помощи отдельных орудий и продуктов своей деятельности (как в начале антропогенеза, когда создавалось только техниче­ское мёртвое, классифицируемое обычно как орудийная техника). Нынешнее поколение технического (а последующие - в ещё большей степени) существует лишь как частичка какого-то, зафиксированного во времени, техноценоза, не­измеримо большая часть которого создана до рождения живущих, и вложенная иерархия которых и образует техносферу планеты; в-третьих, глобальный эво­люционизм технического диктует появление другого технического так, что ка­ждая из единиц технического живого и технетического как особь переделывает окружающее в направлении, благоприятном для себя (как для вида). Встал во­прос о возможной смене антропоцентризма как мировоззрения на техноцентризм как систему взглядов.

Человек живёт, и всегда будет жить, в вещном мире (жизнь в виртуальном мире - пока метафора, а если уже и не метафора, то патология. Хотя в пределе, когда интеллектуально-технетическое переведёт человека в то положение, котором находится сейчас по отношению к человеку собака, скажем, пород стая, то виртуальная жизнь станет нормой, по крайней мере - для саранчёвой большинства), своеобразный каркас, натуральный капитал, осязаемую основ неотъемлемую часть которого составляют техника, здания, сооружения (с позиций техноцентризма, в данном случае и моих, Санкт-Петербург это лишь навсего 19 тысяч зданий, а с позиций Роальда Мандельштама: Запах камней и металла./Острый, как волчьи клыки./Помнишь? - в изгибе канала/ Призрак забытой руки?/ Видишь? - деревья на крыши/ Позднее золото льют,/В  Новой Голландии - слышишь?/ Карлики листья куют./; как наследие советского «уплотнения» "жилплощади" "подселением" - это ещё и 177477 официальных коммунальных квартир, где проживает, к их несчастью, 230 тысяч семей)| точнее, это материализованный облик нашей цивилизации, метафизика сегодняшнего. Здесь основное техника - активная часть производственных фон (к сожалению, не для всех философов ясны очевидные для технариев ра в понятиях: машины, оборудование, устройства и средства, установки, сети системы, комплекты и комплексы, аппараты и аппаратура, приборы. Или, на- пример, видеотехника и аксессуары, оборудование и фурнитура, вооружение и

военная техника; применительно к материалам, например, текстильные волок­на делятся на натуральные, искусственные, синтетические).

Когда я говорю о всеобщности технической реальности, о преобразовании биосферы в техносферу, то исхожу из факта, что сегодня уже в любом природ­ном земном (мёртвом и живом) могут быть обнаружены следы техногенного воздействия (а сам земной шарик, в результате человеческой деятельности, стал вращаться быстрее на малые, но измеримые доли секунды). Земля - плане­та и природный невозобновляемый объект, понимаемый и более узко - как ме­сто совместного нахождения людей, "естественной" флоры и фауны; техноген­ного мёртвого, живого, технико-технологического, или, в ещё более узком смысле, земля как почва 0,5-2,0 м, сознательно превращаемая в поля, пастбища, в урбанизированную территорию, а преимущественно "бессознательно" - зали­ваемая кислотными дождями и подвергаемая прочим проектируемым и непро­ектируемым антропогенным воздействиям. Поэтому сами "природные" образо­вания стали технической реальностью. Вот комментарий директора Института эпидемиологии В.Злобина: "Природные факторы сейчас куда меньше влияют на распространение таких болезней, как клещевой энцефалит, болезнь Лайма и бабезиоз, чем факторы антропогенные. Человек создал вокруг городов и посёл­ков условия для размножения клеща в огромных количествах. Садовые това­рищества в тайге, захламлённый лес, бытовые отходы привлекают грызунов. В этих местах по захламлённым просекам бродят домашние животные - "корм" для клеща. От них насекомые перебираются на людей. Встречаются два потока, а результат - болезнь. В коренной здоровой тайге вы клеща почти не встретите - там нет для него условий".

Далее мной используется понятие "изделие" - любой предмет или набор предметов производства, подлежащих изготовлению на предприятии (виды из­делий определены ЕСКД). Хотя под изделиями принято понимать лишь веще­ственные объекты производства, учитываемые в штуках (по Ожегову, изделие -вещь), но я применяю это понятие не только так, но и, что, правда, реже, мак­симально широко (по Далю - всё, что сделано, сработано руками, вещь, сделан­ная трудом и умением человека; также заводские, фабричные произведения). В этом общем случае к изделиям относятся отдельный технический объект (еди­ница техники), отдельная технология, отдельный продукт (в виде и техники, и технологии, и материала, и собственно продукта - продукции, как совокупно­сти продуктов производства) и отдельный отход или выброс, т.е. отдельное экологическое воздействие.

По сложившейся практике, инженерной и административной, воздействие на природное физическое и живое биологическое рассматривается, если оно превосходит фоновое, точнее, предельно допустимую концентрацию ПДК, предельно допустимый выброс ПДВ или сброс ПДС загрязняющих веществ, предельно допустимую нагрузку на природную среду ПДН, предельно допус­тимый уровень ПДУ вредных воздействий любого характера: ведь всё живое и мёртвое на Земле уже несёт следы техногенного воздействия, и речь идёт лишь о нарушении согласованных технический условий и технологических инструкций (различных в разных странах). Воздействие приобрело планетарный харак­тер, а экологические ограничения вышли на государственный уровень, скоро заработает система квот: в Киото (1997) страны-участницы конвенции ООН об изменении климата договорились ограничить уровень выбросов в атмосферу газов, создающих парниковый эффект - углекислоты, метана, закиси азота (концентрация этих газов удвоилась по сравнению с доиндустриальным перио­дом).

Большинство советских исследователей понимало под техникой "совокуп­ность искусственно созданных средств деятельности людей". Ю.С.Мелещенко, приводя это определение А.А.Зворыкина, отмечал, что оно получило широкое распространение, и с ним перекликаются определения ИЛ.Конфедератова, С.В.Шухардина, К.Тессмана, Г.В.Орлова, Г.В.Осипова, Г.Е.Смирновой, Э.М.Смирнова. Научно-техническая революция, многими условно отсчитывае­мая от 1948г. ("Кибернетика" Н.Винера - одна из "книг века"), создала новую ситуацию и показала, что такое определение охватывает лишь часть техниче­ской реальности, не всю "технику". Это было замечено Ю.С.Мелещенко, кото­рый предложил расширенное определение. В практическом плане он включил в понятие "техника" понятие "технология", дал варианты классификации про­изводственной и непроизводственной техники. Продолжая эту тенденцию, В.В.Чешев и Б.И.Иванов включили в "объект технических наук и материалы".

Что касается последних работ и определений техники, технического мира, технической реальности, техносферы, предложенных В.М.Розиным, И.Ф.Игнатьевой,  А.В.Дахиным, В.А.Щуровым, Д.М.Федяевым, В.В.Никитаевым, И.А.Майзелем, В.Г.Гороховым, А.А.Ерофеевым, Б.И.Ивановым, Н.И.Ивановым, В.И.Кашперским, М.А.Квашниным, В.Е.Леоновым, В.Г.Недорезовым, то они заслуживают специального рассмотрения. Для меня важно, что все эти авторы исходят из того, что в отечественной литературе "доминирует традиция определения техники как материального средства производства", как "искусственной материальной системы".

Определяя технику "как совокупность искусственно создаваемых, совер- шенствуемых и используемых людьми материальных систем, основанных на целенаправленном применении материалов, процессов и законов природы, об- ладающих элементами и структурой, которые необходимы для того, чтобы эти системы могли функционировать в качестве материальных средств целесооб- разной (прежде всего трудовой и особенно производственной) деятельности людей, их активного общественного существования, активного воздействия на природу", Ю.С.Мелещенко, при рассмотрении техники "в самом общем виде", выделил, "когда она берётся в статике, три основных группы: а) орудийна техника; б) машинная техника; в) автоматическая техника". Две последние группы и образуют техноценозы, являясь технико-техническими (термин "технико-технологическое" здесь менее уместен).

Выше было сказано, что технико-техническое (технетическое) образует всегда техноценоз. Правильнее, конечно, что каждая единица нынешней тех попадает в уже сложившуюся техническую среду - в конкретный техноценоз, увеличивая, что очевидно, его состав количественно и, что совсем не очевидно, обогащая разнообразие (выстраивая структуру) в соответствии с закономерно­стями гиперболического Н-распределения (от hiperbola) . В качестве иллюст­рации можно сравнить турбину Герона Александрийского (I в. до н. э.), предъ­являемую единично, с современной энергетической паровой турбиной мощно­стью, превышающей 1000 МВт, 650°С, 35 МН/м², не представимой в её "жиз­ни" без громаднейшего технического окружения, вне техноценоза-электростанции (хотя её прародители по окружению близки к Герону: Парсонс, 1884; Лаваль, 1889). Отметим тонкость: турбина и её окружение (в пределах блока) при разбиении на отдельные механизмы (составляющие) образуют це­ноз; если каждую турбину считать неделимым элементом-особью, то ценоз вся страна, в которой 1828 турбин электростанций Минэнерго (1978) оказалось 298 видов.

Соглашаясь со спецификой технических наук (см. также работы Г.Н.Волкова, В.В.Самарина, В.П.Горячкина, А.И.Половинкина), убедительно доказанной ещё Ю.С.Мелешенко, с необходимостью уточнения понятия "тех­ника", подчеркнём, что такое уточнение, однако, не должно основываться на включении в него равноценных понятий технетики (технология, материалы, продукция, отходы), имеющих не меньшее гносеологическое и прикладное значение. Далее не будем рассматривать распространённое и очевидное при­менение второго значения, идущего от античности - техника как деятельность высокого мастерства, профессионализм, высшее владение предметом: техника эндшпиля Петросяна, техника и артистизм Улановой. Наконец, техника - вы­ражение, вытесняемое, заметим, сейчас из своей ниши становящимся все более модным словом "технология", применяемым в глобальном смысле для "назы­вания" всего технического, всего искусственного и "разумно" сделанного (впрочем, применение прилагательного "технический", как известно, не вызы­вает возражения). Такое широкое применение понятия "техника" характерно не только для советской философии, но и вообще для философов конца XIX - се­редины XX веков (Бердяев, Хайдеггер, например). Сохраняются и устойчивые словосочетания: наука и техника, философия техники, эволюция техники и технологии.

Определим технику как часть технической реальности. Техника есть изде­лие или совокупность изделий таких, что каждое определено алгоритмически документом. Под изделием понимается предмет или совокупность предметов производства, основанного на той или иной технологии. Изделие - самостоя­тельно функционирующая дискретная единица, рассматриваемая далее как элементарная. Относить к изделиям доменную печь. цветной телевизор или считать их техноценозами (детекторный приемник таковым не является) - дос­таточно дискуссионный вопрос. Скоро мы действительно, выражаясь словами "Эхо Москвы", получим "удар ниже пейджера", когда станем пользоваться пе­реносным блоком (они уже созданы, но ещё дороги), совмещающим телефон, факс, аудио, видео, телевизор и радиоприемник, фото- и видеокамеру, компью­тер с выходом в Internet. Заманчиво, поставив модуль и уйдя на работу, посмотреть, как ребёнок без вас делает уроки, или отключить гриль, увидев сте­пень готовности цыплёнка. Но остановимся ли мы на этом, дав власти и кри­миналу поистине неограниченные возможности для тотального контроля (не снившиеся Дж.Оруэллу в его "1984"). И не будет ли возможность общаться со всем миром означать конец обычному человеческому общению? Что родит кибертехнология? Тотальный универсализм?

Штирлиц задурил весь Третий рейх. Верим ли мы в это, из года в год сопе­реживая иронии судьбы? Положительный герой, понятный конфликт, простые человеческие чувства, победа справедливости - "старые песни о главном". Или   - роскошь и мелодраматическая ностальгия "Титаника", с его 11 номинациями   ' и сборами свыше 1,4 млрд. USD (при затратах 300 млн: показатель рентабель­ности, недостижимый для промышленности). Всё это, как и сериалы, планетная замкнутость на футболе - консолидирует саранчёвую касту, которая всё в большей степени сливается с массмедиа и, в пределе, охватит 90% живущих.

Технология есть, по С.Лему, "обусловленные состоянием знаний и общест­венной эффективностью способы достижения целей, поставленных общест­вом". Документ - материальный объект, содержащий закреплённую информа­цию (обычно при помощи какой-либо знаковой системы на специально вы­бранном материальном носителе) и предназначенный для её передачи и ис­пользования. Технология есть документально определённая совокупность при­меняемых для получения готовой продукции методов и процессов (включая контроль) обработки, изготовления, изменения состояния, свойств, формы ма­териалов и изделий, а также приёмы, способы и операции, связанные с транс­портировкой, складированием, хранением. Первая часть определения характе­ризует преимущественно физическое и/или химическое воздействия, необхо­димые для рождений изделия, вторая - пространственные перемещения (если не затрагивать вопроса изменений во времени, например, старения). А послед­нее время термин широко используется при описании общественных явлений и процессов, например, говорят: "социальные технологии", "политическая технология - доверие в голоса", "управленческие технологии".

Таким образом, техника образует каркас, структуру техноценозов, а технология обеспечивает процессы (и заключается в них) функционирования и отдельных машин, агрегатов, и техноценоза в целом. Технология - материали­зующаяся душа техники. Основа её - единичный документированный техноло­гический процесс, акт движения. Главными показателями технологии являются технологичность, полнота использования материалов и энергии.

Увеличение ёмкости этого понятия, превращение его в термин, широко | применяющийся не только в производственной практике и технических науках,  но и в философии, экономике, науковедении - явление устойчивое. Внешними причинами этого служат распространение в развитых странах технологически  теорий, исследования глобальных проблем, стоящих перед человечеством, а также такие явления, как know-how. В мировой практике стал применяться индекс технологий - агрегатная оценка научно-технического потенциала страна (в рейтинге International Institute for Management Development, учитываютщем 259 критериев, по итогам 1997 г. Россия заняла 46-е место). За всем этим стоят материальные и интеллектуальные требования технического мира, отразив­шиеся в развитии науки. Современная технология - это жесткие документиро­ванные требования к исходным материалам, к окружающим условиям (запы­лённость, загазованность), к течению самого процесса, допустимым интерва­лам параметров и др. Речь идёт уже о воздействии на единичные атомы (дисло­кация кристаллов) и заданные части молекул (генная инженерия). Разделение, упрощённо говоря, техники и технологии не ново. Уже в античности мы нахо­дим понимание различий, в частности, Аристотель разделял изменения относи­тельно количества, качества и места. Брокгаузь-Ефронъ (1909) разделяли тех­нологию на "техническую, занимающуюся изменением формы сырых веществ" (машиностроение), и химическую - "состава веществ" (металлургия).

Олдувайский чоппер и ручное рубило Homo habilis раннего палеолита име­ли минимальную длину режущего края, одну операцию изготовления при не­скольких ударах. Это были временные и недолговечные орудия, трудно пред­ставить их в "собственности". Но уже кроманьонский нож, требующий до деся­ти операций и сотни ударов, превратился в личное, сохраняемое и переноси­мое. В неолите не было необходимости различать технику как артефакт и как искусство владения орудием или другим искусственно сделанным предметом. Каждый отдельный нож, молоток, топор изготовлялись индивидуально, каждое делалось "под себя" (или, по крайней мере, "подделывалось" под себя. Сравним рудимент - руль владельца автомобиля. И сейчас шахтёр подгоняет топорище или черенок лопаты-подборки). Если речь шла о массовой продукции, как луки у Чингис-хана, то всё равно изготовление было поштучным (изготовление ру­жей из независимо изготовленных "одинаковых" - стандартных - деталей отно­сят к гражданской войне в Америке). Это позволяло "владеть" техникой, вызы­вая признание окружающих, за счёт некоторого единства персонализации уме­ния и индивидуальности технического изделия.

Конечно, и здесь можно говорить о технологии забивания гвоздя, например. Но, имея в виду "единение" техники-молотка и техники-деятельности, говорят о высокой технике клёпки ленты конвейера; или - высокой технике кладки (в 30-40-е годы были мастера, укладывавшие тысячи кирпичей за смену). Со вре­менем профессионализм владения и искусство (артистизм) разошлись поня­тийно, но отточенное мастерство называют по-прежнему: техника И.Родниной, С.Рихтера, техника вождения. Усложнение техники породило стремление све­сти управление ею или к тривиальным операциям (теряет смысл выражение, исключив подход М.Жвапецкого: высокая техника переключения программ те­левизора у пенсионера И.П.Сидорова ), или к разделению (совмещению) от­дельных операций, которые лишь в системе дают результат. Так появилась не­обходимость в технологии - как делать (вне зависимости от того, используется ли при этом какая-либо техника), в системе технических знаний, опыта, навыков, представляемых в форме документа, и сейчас это обязательно для любого производства (я не рассматриваю в данном случае исключения, например, свя­занные с криминалом).

           Таким образом, если мы рассмотрим ряд несомненной техники, допустим от молотка (техническое мёртвое) до автомобиля (технико-техническое), то совершенно очевидно, что при пользовании ею непосредственно (единично) технология как бы спрятана, неотделима от изделия. Человек не может пользоваться мастерком или автомобилем, не овладев ими, как прачеловек - рубило! Но вместе с созданием ценозов, с начала индустриализации (для технологий основанных на химических процессах, на превращении веществ, это произошло раньше), стала проявляться необходимость и самостоятельность технологии, которая так же как и техника понимается двояко: технология технологического производственного процесса и технология, связанная с принятием решения (управленческого и иного) в сфере человеческой деятельности вообще. Например, технология обучения на базе мультимедийных технологий, технология учёта и хранения ценных бумаг, технологический менеджмент, криминальная технология реализации угнанных автомашин.

Так мы пришли к организационно-технологическим системам, всегда про являющим техноценологические свойства, и к необходимости идентифицировать отдельные технологические операции, каждая из которых есть, по В.Буторину, целенаправленный технологический процесс изменения во времени свойств обрабатываемого материального продукта на технологических агрегатах, характеризуемый набором входных и выходных свойств, выражаемы через контролируемые параметры. Признаками разделения последовательности технологических операций на отдельные операции являются регистрируемые изменения технологических признаков, агрегатных состояний и свойств мате- риального продукта, контролируемых однозначным набором вход-выходых параметров и показателей. Организационно-технологическая система – под- множество организационно-технических систем, отличающихся тем, что тех- нологический процесс в этих системах описывается понятийным аппаратом теории нечётких множеств и состоит в том, что последовательность технологи- ческих операций определяется по результатам выполнения предыдущей операции и, из-за техноценологических свойств, не может быть запланирована до выполнения, а технологические правила и предписания на вход-выходные значения контролируемых параметров задаются в виде диапазонных ограничений.

Выделение технологии тесно связано с изменением роли сырья и материалов. Роль эта возросла, хотя и раньше, можно сказать, была определяющей (каменный век, век пара). Необходимость наличия в материале требующихся свойств диктует разработку технологии, которая, в свою очередь, определяет технику (технология нанесения железа высокой твердости и износоустойчивости на поверхность любых марок сталей, чугуна, цветных металлов). Конечно к традиционной технике, например металлорежущей, это относится в мены степени. Я имею в виду общую тенденцию.

Технологией стали называть не только науку о процессах и способах производства, но и саму технику, что ошибочно, а экологией - не только науку об окружающей среде, но и саму окружающую среду. Однако называть рост результатов хозяйствования или рост продукции высокотехнологическим ростом, но технику - новой технологией, а загрязнение природы - плохой экологией, пожалуй, дурной тон, неумеренная погоня за модными словами (или вот ещё экологически чистая водка). Подобное словоупотребление, можно сказать, затрудняет понимание; но, может быть, оно отражает потребность назвать новые стороны жизни?

Логистика определяет материалы (materials) как собирательный термин, качающий разнообразные вещественные элементы производства, используемые главным образом в качестве предметов труда. Это сырьё, материалы основные (используемые при изготовлении продукции в течение одного производственного цикла) и материалы вспомогательные (используемые для производственно-эксплуатационных нужд), топливо, энергия, покупные изделия и полуфабрикаты, спецодежда и спецобувь, запасные части для ремонта, инструменты, малоценные и быстроизнашивающиеся предметы (приспособления, инструменты, приборы, инвентарь, срок службы которых менее одного года, независимо от стоимости, и предметы стоимостью ниже установленного минимума за единицу, независимо от срока их службы). По обстоятельной классификации С.М.Бреховских, А.П.Прасолова, В.Ф.Солинова, материалы - это индивидуальные химические соединения, простые тела, их композиции, сплавы, смеси и растворы, предназначенные для изготовления заготовок, деталей, узлов, агрегатов, машин и приборов, а также для получения других материалов (например, лекарств в нерасфасованном виде). Материалы учитываются в единицах массы, длины, площади и объёма. Обширно техническое, подходящее понятие "материал". Это микрочастицы и элементарные частицы; поля, волны и излучения, включая электрический ток и механические нагружения.

    Успехи в создании материалов столь впечатляющи, что XXI век может стать веком материалов, а Министерству науки и технологий грозит, если его по-прежнему будет занимать мода, переименование - "по науке и материалам". Смотрите: 1906 год - создание радиолампы (вакуумного триода), 1947 - транзистора (для философов: налицо "превращение" техники, вспомним - светотехника материал - подложка чипов), 1971 - первого микропроцессора (2300 транзисторов, 60 тыс. операций/сек). В июне 1997г. Intel объявил о скорости 1,34 .флопа (триллиона опер./сек). Департамент энергетики США говорит о 100 флопах и миллиарде транзисторов в кристалле. Сообщается о пластине в томов толщиной, об очистке вещества до 99,999999%, о количестве пылинок в помещении, где производят чипы, меньшем, чем в "абсолютно" пустом космосе.

    Несводимость понятий, их равноценность нашли отражение в принятой ещё 1975г. в СССР методике формирования программ по важнейшим научно-техническим проблемам и в структуре этих программ (см. Управление и новая техника. М., 1978). Были установлены шифры и типовые этапы (и подэтапы) по созданию: 1) новых машин, оборудования, приборов и других изделий машиностроения - техника; 2) новых технологических процессов - преобразований, добавляющих стоимость; 3) новых материалов. Эти же принципы разделения и положены в основу системы регистрации изобретений, созданной в 1941г. и концептуально действующей сейчас. Всероссийский научно-технический информационный центр, собравший к 1998 г. более 7 млн. документов "серой литературы", различает конструкторскую и технологическую документацию.

Обратим внимание на ряд свойств техники и материалов, мало рассматри­ваемых с философской точки зрения. Если от общего понятия техники перейти к конкретному семейству изделий, например, к автомобилям или электродвига­телям, а затем к родовым ("Жигули" или асинхронные короткозамкнутые дви­гатели) и далее - к видовым представлениям, то можно выстроить ряд последо­вательных выпусков марок (моделей), каждая из которых имеет предшествен­ников (за исключением изделия-первооткрывателя, например, фонограф Т.Эдисона, 1877). Таким образом, мы говорим о необходимости различать ви­ды: технетический, включающий все документы, по которым можно изгото­вить особь данного вида и все ее разновидности; таксономический - выделение вида для целей классификации, отчётности, эксплуатации, ремонта; последова­тельный - например, асинхронный короткозамкнутый электродвигатель какой-либо мощности серии А-АО, внедренный в 1950-1957 гг., А2-АО2 - 1957-1959 гг., 4А- 1970-1972 гг. и т.д.

Если же обратиться к материалу, то каждый материал самодостаточен после реализации идеи • получение вещества (гомогенного или гетерогенного мате­риала), установление его химического строения, физических свойств и др. Ма­териал никаким образом далее не развивается, например, столь вечная сталь Ст.З, сахар. Конечно, каждый материал, определённый, в конечном счёте, хи­мической формулой, различается в процессе производства из-за различил в технологии, в частности - в результате разной очистки. Но однопонятийно дан­ное химическое соединение - конечный результат идеальной и материализо­ванной деятельности. Безусловно, может быть получено другое вещество, об­ладающее близкими или сильно различающимися свойствами, полученными на основе данного материала, но это будет уже другое вещество, имеющее опять конкретное физико-химическое оформление. Заметим, что в вузовском кури химии, традиционно относимой к естественным наукам, свыше 90% объёма от­ведено искусственно получаемым веществам, другими словами - технически реальности.

Покажем ещё раз ошибочность систематического пренебрежения различия­ми в технических терминах. В развитых странах патентуются права на хими­ческую формулу, в том числе и лекарственных веществ как материалов для по­лучения готовых лекарственных форм - конечного продукта. До 1994 года; России в области фармацевтики предусматривалось патентование не формулы, а технологии производства (считалось, что лекарства одинаковы, если одина­ковы исходные вещества). Фактически, из-за ценологических свойств реально­сти (и производства, и самого больного), эффективность лекарств существен определяется технологией: ведь на организм действует не химическое вещество как таковое, абстрактно представленное формулой, а готовая лекарственна форма, ее" конкретный состав, в частности количество лекарственной субстанции, примесей, наполнителей. А всё это определяется технологией. Отсюда синонимия названий лекарств разных заводов-изготовителей, появление джене-риков, тестирование которых на эффективность и биологическую эквивалент­ность оригинальному препарату российским законодательством пока не преду­смотрено.

При оценке на самом высоком уровне динамики макроэкономики России промышленность подразделяется на агрегированные группы, за которыми лег­ко увидеть защищаемые мною дефиниции. И здесь на первое место выделяется группа, связанная с понятием "материалы" - это топливно-энергетический ком­плекс и конструкционные материалы; и лишь затем - отрасли, обеспечивающие создание техники: это машиностроение (обеспечивающее технико-техническое) и строительство (реализующее проектирование и построение техноценозов). Наконец, группа, обеспечивающая выпуск конечной продукции: лёгкая и пищевая промышленность, сельское хозяйство. Естественно, что а ка­ждой из этих групп применяется своя технология, но эта технология "как де­лать" в данном случае несущественна для институциональных преобразований; точно также здесь не выделяются отдельно проблемы, связанные с промыш­ленной экологией.

Кроме техники, технологии, материалов, определяющих выпуск продукта, необходимо выделить как дефиниции: 1) документально определённый конеч­ный результат - конечную продукцию (осязаемую и неосязаемую), то есть само изделие-продукт; 2) отходы и остатки производства изделия; шлаки, шламы, золы, отстой, обрезь, стружку, щепки (но - технологическая щепа), окалину, на­гар, сажу, макулатуру, отбросы, мусор, пыль, скрап, лом, хлам, брак (trach); за­грязнения, выхлопы, выбросы и сбросы в воздушный и водный бассейны; элек­тромагнитные, радиационные, световые, шумовые и другие побочные матери­альные явления, которые все условно назовем отходами (хорошо бы ввести специальный термин типа "гуанос"). Отметим, что в России экологическое право понимает под загрязнением (в узком смысле) любое изменение физхимсостава природной среды (биосферы), любым способом и в любой степени.

Подчеркнём, что изделие как конечный продукт есть результат преобразо­вания материала, свойства которого заданы документом, под действием физ-химбиопроцесса, определённого документом на технологию, в рамках сущест­вующей техники, работающей в паспортных режимах, с "экологическими" ог­раничениями на сам продукт (лицензирование, сертификация) и на используе­мые материалы, технологию, технику. Философская сущность элементарного этапа (единичного цикла) техноэволюции: материал видоизменяется, отрицает­ся, чтобы возродиться в новом изделии; технология как информационное от­ражение объективных природных (физических и биологических) и техниче­ских законов - сохраняется без изменения, старея, конечно, морально; техника -вырабатывает ресурс. изнашивается, физически (и морально) стареет; единич­ный продукт оценивается, исчезая в потреблении и порождая отбросы на всех стадиях от появления до ликвидации. Цикл за циклом реализуется информаци­онный отбор - документальное оформление мнения "лучше-хуже" (далеко не обязательно экономическое).

Итак, дадим рабочее определение. Назовем технетикой часть технической реальности, которая документально может быть определена (фиксируется до­кументом) и которая как целостность включает технику, технологию, материа­лы, готовые изделия (продукцию), отходы. В дальнейшем будем применять этот же термин для обозначения науки о технической реальности (аналогично  использованию понятий "физика" или "биология"). Технетика - это часть тех­нического знания, концептуально опирающаяся на технетические постулаты, которые отличаются от классических Ньютона-Максвелла и которые исходят из новой гносеологической парадигмы, предполагающей иное мышление и у технария, и у гуманитария. Технетика имеет специфическую область исследо­вания технической реальности - технический ценоз; специфическое учение - учение об информационном отборе, определяющем развитие технического ми­ра и задающем все узловые точки научно-технического прогресса (техноэволюцию); специфическую методологию, опирающуюся на системное описание (в том числе и на технический анализ) размытого в пространстве и во времени счётного множества слабо связанных и слабо взаимодействующих изделий, ор­ганизационно структурируемых (что и даёт основу для теоретических исследо­ваний и практической деятельности) и самоорганизующихся; специфический математический аппарат негауссовых бесконечно делимых распределений, представимых в виде гиперболического Н-распределения в видовой, ранговидовой и ранговой по параметру формах.

ТЕХНОЦЕНОЗ КАК ПОРОЖДЕНИЕ ТЕХНИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Как известно, научные дисциплины принято подразделять на три большие группы - естественные и точные, технические и прикладные, общественные (в последнее время с введением общеотраслевой проблематики классификация усложнилась). Технетика относится к техническим наукам, и источником нов го знания в ней являются технический материальный мир и мир информационный, но не общественные отношения (открытия в области общественных наук как известно, неохраноспособны, потому что в этой области так называемые законы - не совсем законы). Технетика как бы исключает человека из рассмотрения: если завод построен и работает, то структура установленного оборудования находится в пределах, задаваемых параметрами гиперболического Н-распределения. Почему-то это вызывает устойчивое неприятие, в отличие,  например, от сопроматовского расчёта балки на двух опорах, где "примыслить" человека - очевидная нелепость. Указанное нами свойство техноценозов - объективно сохранять структуру - абсолютно воспроизводимое явление, постоя наблюдаемая закономерность. Именно это и дало возможность сформулировать закон информационного отбора, который для техноценоза является внутренней и необходимой, всеобщей и существенной связью техники, технолог материалов, продукции, отходов.

Наука о технической реальности формируется трудно, хотя и много говорят о её необходимости (начинают с античности, отсылают к Э.Каппу, в России –к П.К.Энгельмейеру). Долгое время такой наукой считали технологию (и сейчас есть философская профессура, придерживающаяся такой точки зрения, совпа­дающей с Далем: технология- наука техники; у Ф.Павленкова, 1910: технолог -специалист по приложению технических наук к практике). Однако а настоящее время трудно встретить специалиста, который технологией называл бы знания о технике (исключая ее изготовление), знания о материалах (исключая их по­лучение): технолог есть технолог, а не механик, электрик или сантехник. О формировании обшей теории техники говорили, в частности, В.М.Фигуровская, И.А.Майзель. Применительно к науке о собственно технике предлагался термин "техникознание" или "техникология". Как обобщающий термин "обо всем техническом" отстаивался термин "техникознание" (Б.С.Украинцев, И.Ф.Игнатьева, И.А.Негодаев, М.Л.Шубас, Г.И.Маринко, Е.В.Попов, В.П.Каширин, В.П.Котенко, Л.И.Покатаев, В.М.Фигуровская, Г.К.Овчинников, Г.И.Шеменёв, М.Ю.Казаринов). И с этим можно согласиться, если относить это понятие к истории техники, технологии, материалов, к осна­щению техникой производства и быта, к сегодняшней общей картине техниче­ского, ориентируясь на просветительские, образовательные функции.

Технознание Б.И.Иванов определяет как целостную систему знаний о тех­нике, технологии и техносфере; в другом месте - как систему знаний о технике (термин, по его утверждению, был впервые им озвучен в 1994г. Однако "тех­нознание" как понятие применялось задолго до этого, см., в частности, работу А.И.Половинкина (1977) "Гносеологический анализ физики И биологии приме­нительно к проблемам тсхнознания". Ещё ранее, в начале 70-х годов его упот­реблял в лекциях Г.Волков). В этом случае, очевидно, техноценозы и технетика вне поля его зрения, и можно было бы говорить о параллельности применения понятий "технетнка" и "технознание", если бы не одно весьма существенное различие: у технетики есть объект исследования - техноценоз, есть общая тео­рия техноэволюции, свой математический аппарат и область практического (эффективного) приложения - проектирование ценозов; построение (строитель­ство), обеспечение функционирования (эксплуатация) и развитие (информаци­онный отбор и прогноз) промышленных предприятий и городов. Технознание же не предполагает какого-либо приращения знания применительно к созда­нию техники, технологии, материалов, получению продукции, возникновению отходов, к решению текущих и перспективных вопросов развития производст­ва на предприятии или изменению жизни в городе.

Можно согласиться с необходимостью этого термина, когда исследуются собственно технические науки, особенности появления, распространения, обу­чения, сохранения технического знания, предполагая, что наряду с явлениями природы есть явления технические, которые обладают общностью и не укла­дываются в частные науки, например, "Электрические машины", "Литейное производство". Термин, может быть, уместен в ряду понятий "естествоведе­ние", "естествознание", "природоведение", "обществоведение" и подобных, ис­пользуемых как начальные знания (но в этом случае - часто глобальные) или упрощённые представления, читаемые в курсах начального образования, или как введение в специальность, или как общий курс в гуманитарных университетах (слова - естествовед, естествоиспытатель - могут отражать высокий ста­тус, как у Жана Анри Казимира Фабра, например). Наконец, просто как сокра­щение. Во всяком случае, термины "технознание", "техноведение", "техникознание", "технологоведение", "техниковедение", "товароведение", "техникология", "языковедение", "языкознание", "материаловедение", "продуктоведение", "товароведение", "машиноведение", "металловедение", "почвоведение", "пра­воведение", "религиоведение", "источниковедение", "искусствоведение", "ис­кусствознание", "музыковедение", "науковедение", "рыбоведение", "архивове­дение", "лекарствоведение", "книговедение" (но "книговедение"), "москвоведение", "народоведение", "собаковедение", "библиотековедение", "востоковеде­ние", "почерковедение", "школоведение", "страноведение", "киноведение", "ле­соведение", "сортоведение" и др., устоявшиеся и возникающие, сохраняют свою область применения, а многие из них на протяжении долгих лет доказали свою нужность, являясь солидными сложившимися науками. Не следует забы­вать и о словообразованиях: производство (с расхождением вещественного и информационного - делопроизводство, чинопроизводство, кормопроизводст­во), коневодство, растениеводство, счетоводство, птицеводство, животноводст­во, скотоводство, кролиководство, свиноводство, звероводство, полеводство, пчеловодство, овощеводство и не перечислимое многое другое (но - виноделие, рукоделие). Вед и вод - не только однокорневые морфемы, но и, в рассматри­ваемом случае, они дают односмысловое понимание производным словам, по­добное "знанию", которое просто исторически стало применяться позже.

Итак, "технознание" имеет вполне определенную область использования (применения), эквивалентную понятию "техническое знание". Именно в иссле­довании этой области у технознания есть возможность стать научным направ­лением. И тогда, заглянув в Даля, сможем сказать о человеке: "У него обшир­ные знания в технических науках"; "он техновед" (или, подобно рудознатцу, технознатец? или: воевода, коневод, техновод?).

Философия и история науки (см. Энгельмейер П.К., Волосевич О.М., Дани­левский В.В., Борисковский П.И., Белозерцев В.И., Зворыкин А.А., Шухарднн С.В., Еелькинд Л.Д., Конфедератов И.Я., Боголюбов А.Н. и, в частности, Наука и техника в СССР, 1927 и 1928; История техники, 1956; Основы истории тех­ники, 1961; История техники, 1962; История науки и техники, 1973; Диалекти­ка развития техники, 1974; Техника в историческом ее развитии. От появления ручных орудий труда до становления машино-фабричного производства, 1976; Развитие техники в СССР в 1917-1977 годах, 1978) ранее имели дело с отдель­ными вещами-изделия ми: биологи (и гуманитарии вообще) смогли перейти (В.Иогансен, 1903; см. труды Н.В.Тимофеейа-Ресовского, Э.Майра, О, и Д.Солбригов) от орга–низмоцентрических воззрений к популяционным пред­ставлениям, технарии же (и экономисты) всё талдычат о заводе, работающем "как часы", о цехе как "едином организме" (философы стыдливо вообще не за­мечают ценологические свойства подобных объектов).

Вошедший в моду системный подход (системный анализ), связываемый с именами А.А.Богданова (1925) и Л. фон Верталанфи (1937), изменение образа мышления, определяемое работами Н.Винера (1948), У.Эшби (1956), Л.Заде (1972), привели к исследованию технических объектов как технических систем. Но все исследователи, говоря о системе, имели в виду объект, элементы кото­рого связаны между собой "сильно" (связь прослеживается жесткая или веро­ятностная, но корреляционно значимая). Вводя понятие "абстрактная система", В.Хубка в своей теории технических систем просто заменяет им обозначение "абстрактная машина^". Но из его теории технических систем очевидно, что речь идет об изделии, состоящем из конечного множества элементов (у него есть также системы типа "процесс" и типа "объект"). Книга В.А.Карташева (Система систем, М., 1995) опирается на определение П.К.Анохина: "Системой можно назвать только такой комплекс избирательно-вовлечённых компонен­тов, у которых взаимодействие и взаимоотношение приобретает характер взаимоСОдействня компонентов на получение фокусированного последнего результата". Поэтому его подход принципиально не отличается от подхода В.Хубки, будь то рассмотрение систем с жесткой детерминацией, максималь­ной "свободой" исполнителя, партнёрства или понятия "организация". Г.Щедровицкий, наиболее близко подошедший к цен о логическим представле­ниям, говорил о системах, где между элементами есть связи.

Теоретической основой существующего системного подхода в технике слу­жила известная схема: "простые орудия, накопление орудий, сложные орудия; приведение в действие сложного орудия одним двигателем - руками человека, приведение этих инструментов в действие силами природы; машина; система машин, имеющая один двигатель; система машин, имеющая автоматически действующий двигатель - вот ход развития машин" (К.Маркс и Ф.Энгельс., Соч., т.4, с.156). Вообще говоря, в таком подходе ощущается утверждение, ши­роко распространённое в начале индустриализации, что современный металли­ческий завод (так тогда назывались строящиеся Уралмаш, Кузнецк, Магнитка, Ростсельмаш, Сталинградский тракторный и Березниковский химический за­воды) будет представлять собой единый организм, в идеале - часы, где всё бу­дет запланировано, пронормировано, расписано {фактически же создались но­вые системы: заводы как технические ценозы). Подход получил логическое за­вершение в сегодняшних учебных курсах, относящихся к созданию техники. Например, в учебном пособии МАИ, 1992 г. техническим объектом, являю­щимся результатом инженерного творчества, называется созданное человеком устройство, предназначенное для удовлетворения определённой потребности. Это отдельные машины, аппараты, приборы, ручные орудия труда, а также комплекс машин и устройств (в частности, автоматическая линия по изготов­лению изделий).

Странно, на первый взгляд, выпадение из рассмотрения советской филосо­фией, да и техническими пауками, в качестве целостного технического объекта (технической системы) таких объектов, как завод (производство, цех) или го­род. Эти и подобные им образования являются элементарными общественными ячейками - объектами, и были неделимыми при решении отраслевых проблем (Министерство), вопросов планирования (Госплан), строительства (Госстрой), материально-технического снабжения (Госснаб) и других, определяемых тре­бованиями политики, экономики, обороны, культуры. Как известно, идея соз­дания Госплана на базе плана ГОЭЛРО получила много сторонников. Предла­гая плановый расчёт на реальной почве произвести "архибыстро", Ленин пред­ложил засадить семьдесят процентов членов Госплана за работу по "14 часов в сутки", каждый работник должен был лично следить за работой тридцати крупнейших предприятий: "потрудитесь за 30-ью следить неослабно... Это зна­чит - отвечать головой за рациональное употребление топлива и хлеба, за мак­симум заготовки того и другою, максимум подвоза, экономию топлива..." (ПСС, т.44, с.63). Так, в странах социализма, была достигнута предельная кон­центрация капитала, создана, по Н.Моисееву, система "одного завода". И эту идею "одного завода" пытались реализовать все годы советской власти, плани­руя и руководя годовым выпуском 24 млн. видов изделий, игнорируя тем са­мым ценологические свойства и количественные ограничения, накладываемые законом информационного отбора. Рождение менеджмента (1886) отразило проявление техноценологических свойств предприятия. Количественной рост эксплуатируемых изделий (осо­бенно формирование технико-технического и технико-технологического) при­вел к качественному изменению - образованию техноценоза. Менеджмент стал рассматривать предприятие как единое, решая операции (А.Файоль, 1916): тех­нические  (производство,  выделка,  обработка),  коммерческие,  финансовые, страховые, учётные, административные (ср. "Семь нот менеджмента", 1997: структура, финансы, учёт, маркетинг, бизнес-план, экономика, организация). Тем самым мы начали формировать организационный мир, общество органи­заций (общественная собственность - идеологический выверт: её нет). Главной задачей управления предприятием считалось "обеспечение максимальной при­были для предпринимателя в соединении с максимальным благосостоянием для каждого занятого в предприятии работника" (Ф.Тейлор, 1903). Крупным мировым достижением сегодняшнего менеджмента явились выход за рамки количественного учёта и работа с компонентом "структура" (orgware) и описа­нием процессов (workflow), опирающихся на логистику (подчеркнём ещё раз -необходимо ценологнческое мышление).У нас вторая часть положения Тейлора была опущена, сама сущность ме­неджмента извращена. Читаем "Экономику социалистической промышленно­сти" - учебник 1931 года: "Буржуазная "наука о предприятии" обслуживает практические нужды капитализма. Её задачей является "изучение условий мак­симальной рентабельности предприятия", т.е. обучение капиталистов искусству извлечения наибольшего барыша. Именно этой цели посвящены все бесчис­ленные варианты "науки о предприятии", в огромном изобилии появляющиеся за последнее время... Буржуазные ученые пытаются ограничить свою "теорию" рамками отдельного предприятия, скрыть и замазать тот неопровержимый факт, что судьбы отдельного капиталистического предприятия предопределены ходом развития загнивающего капитализма... Идеологи капиталистически! реставрации, вредители Гинзбург, Коган-Бернштейн, Чарнавский в своё время также усиленно занимались пропагандой этого буржуазного "учения о пред-приятии", пытались протащить эту буржуазную методологию в изучение нашей "Промышленности. Так, Гинзбург, характеризуя предмет экономики промыш­ленности, называет предприятие "исходным пунктом анализа", а в качестве ос­новного критерия изучения предприятия предлагает брать "рентабельность ма­териальных затрат". При этом верный своим вредительски-реставраторским замыслам, он, конечно, старательно обходит вопрос, о каком предприятии идёт речь - о социалистическом предприятии нашей промышленности или же о предприятии капиталистическом". Можно сказать, что это - история. Нет... Большая часть общества (9 власть) и сегодня не приемлет защищаемую мной парадигму, поддержав в дискуссиях 60-70 годов строительство гигантов, например, а металлургии и энергетике; в 80-х годах - сплошное "АСУчивание", создание ОГЛС, внедрение единого для страны ряда ЕС ЭВМ (компьютеров, если можно так выразиться, являющихся, кстати, плагиатом IBM 360/370). "В нашей системе хозяйства план связывает предприятия социалистической промышленности в единое целое, план указы­вает место и задачи предприятия в народнохозяйствен ном целом" - эта пози­ция, сформулированная к началу индустриализации и восходящая к плану ГОЭЛРО, и сейчас крепка (мио! не лидеры всё еще околдованы чарами индустри­ального гигантизма). Она чётко просматривается в линии на сохранение есте­ственных монополий, в попытках противодействия созданию в стране рыноч­ной среды (особенно для малых предприятий). Полезно вспомнить, что одной из материальных предпосылок Октябрьской революции явилось то, что в Рос­сии на предприятиях с количеством 500 чел. и выше работало 54% всех рабо­чих, а в Северной Америке всего 33%. Техноценологические свойства проявляются самым неожиданным образом. Для России особенно печален неучёт этих свойств монетаристами. В те време­на, когда конечный продукт сразу делался одним человеком, на одном пред­приятии, из массового материала (это же относится к сельскохозяйственной продукции) при его перепроизводстве можно было ожидать падения цены, на что, собственно говоря, и рассчитывали реформаторы. Однако, когда мы имеем дело с ценозом, это положение нарушается. Действительно, АвтоВАЗ, напри­мер, получает комплектующие от 1500 поставщиков (моторостроительное про­изводство концерна "Даймлер-Бенц" связано с 4000 поставщиков-смежников), каждый из которых оговорил свою цену по договору и "завязан", в свою оче­редь, на множество других поставщиков, те, в свою очередь - на субпоставщи­ков. И, чтобы снизить цену на автомобиль в целом, надо тысячи и тысячи изде­лий и производственных связей перестроить, найти конкурентов, успению лоб­бировать. А здесь уже монетарные принципы Милтона Фридмана не действу­ют. Хозяйстве иная и политическая практика потребовала для сравнения пред­приятий и административных единиц введения ряда экономических, техничеcких и иных показателей, и также отчетных показателей; внедрения методик сравнения, например, метода приведенных затрат (тем самым как бы отказавшись от категорического: "Механицизм пытается разрешить крупнейшие про­блемы нашей промышленности путём механистического оперирования "фак­торами" по образцу откровенно-буржуазной экономической науки. Механи­стическая методология занимается поисками "единичных формул" и арифметиче­ских измерителей эффективное гей веси работы социалистической промыш­ленности"). Таким образом, на уровне макроэкономики в советское время, начинал с плана ГОЭЛРО и начала индустриализации (да и сейчас), применялись показа­тели, позволявшие принимай, решения (вплоть до политических), а науке -оперировать моделями развития (разными для разных школ, в частности, акад. Аганбегяна или ЦЭМИ. Последние жестко, в свое время, были раскритикованы ЦК). Через систему отраслевых министерств (систему ГИПРО - проектирую­щих техноценозы - заводы и города) показатели конкретизировались до уровня предприятия, образуя для каждого слепок-образ (электрический - для гене­ральной совокупности предприятий чёрной металлургии - представлен за 21 год в созданном мной информационном банке "Черметэлектро"). Одновремен­но снизу, в том числе и в практике проектирования предприятий и городов, была внедрена система технико-экономической оценки отдельных технических решений по устанавливаемой технике, применённой технологии, используе­мым материалам, намечаемой к выпуску продукции, с ожидаемыми выброс-ми и отходами, то есть на уровне "единичного технического" задача формально также была решена. Однако, и это не только не известно философам, но и не осознается большинством технариев, задача осталась нерешенной (из-за техноценологических свойств) до сих пор, если обратиться не к отдельной единице техники или от­дельному техническому решению, а подняться на уровень их сообщества - на некоторое выделенное и, несомненно, существующее "нечто": электрическое хозяйство завода, например, пли теплосиловое, водное; производство проката или электроэнергии в стране. Технические науки не поставили вопрос о возможности количественной идентификации рассматриваемого "нечто", матема­тически сформулированного аксиоматического сравнении таких объектов. На практике речь идёт лишь о качественной оценке: характерна в этом отношении история, начавшаяся с поручения Н.Л.Тихонова (в то время - Председателя Совета Министров СССР) - рассмотрения результатов строительства Белорусского и Молдавского металлургических заводов. Результат во втором ел; чае был явно хуже, но формализовать это "хуже", например, но стоимости, оказа­лось возможным лишь на уровне заводов в целом. Так мы приходим к ключе­вому понятию - понятию "технический ценоз".

                           КЛАССИЧЕСКИЕ И ЦИЮЛОГИЧЕСКИЕ ПОСТУЛАТЫ

Я утверждаю, что между изделием и техноценозом существует принципиальное отличие, основывающееся на том, что изделие создается, в пределе, по классическим законам физики (механики, электротехники, термодинамика и др.), опирающимся на фундаментальные представления - классические К-постулаты Галилея-Ньютона-Максвелла. Построение (строительство), обеспе­чение функционирования (эксплуатация) и развитие (эволюция) технических ценозов, как оказалось, опираются на иные, найденные и предложенные мной, техноценологические Т-постулаты, также фундаментальные, но для другого уровня организации материального мира. Если предположить, что техносфера есть иной, чем техноценоз, более высокий уровень организации материального мира, и присоединиться к убеждению, что техносфера превратится в ноосферу, то может быть предложена и гипотеза существования N-постулатов.

Итак, мною введено новое концептуальное понятие "технический ценоз". Важны трансцендентные стороны техноценоза, именно и отличающие его как онтологический и гносеологический объект. Ни завод, ни город мы не можем для изучения "взять весь, во всех его аспектах", потому, прежде всего, что не можем перечислить все элементы, образующие завод (не говоря уже о связях). Речь идёт не столько о практической невозможности сделать это, сколько о теоретической, учитывая время на идентификацию элементарного объекта и на информационное его описание. "Всё течёт": на выделение элемента накладыва­ется временной фактор - появление и исчезновение элементов в системе. Я.Г.Неуймин, на работы которого мне указал Б.И.Иванов, говорил об иерархи­ческой декомпозиции техносферы и о появлении непроектируемых объектов. И такие объекты имеют тенденцию появляться, как "ракушки" для автомобилей. Но я ставлю вопрос гораздо шире - об особенностях тех нети ч ее кого, о поведе­нии техноценоза в целом, например, кварталы хрущевок (несомненно запроек-

 

Классические К-постулаты	Ценологические Т-постулаты
1К.  Справедлив  принцип   относительно­сти,  принцип  невозможности:  в  момент создания    два    одинаковых    продукта-изделия (две особи одного вида), изготов­ленные на одной технике, по одной техно­логии, из одинаковых материалов нераз­личимы в пределах паспортных характе­ристик вида (допускается гауссов разброс параметров).	1Т. Существует достаточно много систем отсчета, относительно которых два ценоза могут быть равноправны и неравноправ­ны.
2К.  Изделие-вид (действующая техника, применяющаяся   технология,   используе­мые материалы, выпускаемая продукция, возникающие отходы) полностью и одно­значно определяется параметрами в рас­сматриваемый момент времени.	2Т. Состояние ценоза в любой  момент времени не определимо системой показа­телей тождественно точно: чем больше параметров и точнее каждый из них опре­деляется, тем менее точно для   каждого момента времени описывается ценоз.
ЗК. Пространство и время однородны и изотропны, уравнения механики - обрати­мы.	ЗТ.     Для     ценозов     существует     на­правленность развития, исключающая об­ратимость.

тированные) в настоящее время отслуживают свой век, порождая не только слово "хрущебы", но и непосредственную угрозу самопроизвольного разруше­ния. Мы живём в разрушающихся домах и на проваливающихся улицах, летаем на падающих самолетах, ездим на сходящих с рельсов поездах и взрывающих­ся автомобилях.

Создание любого техноценоза (и/или информценоза) теоретически опира­ется на переход от К-постулатов к Т-постулатам. Остается нерешенным вопрос: что значит переход от одной парадигмы к другой. Какова та идея - абстрактная математическая модель, которая описывает такой переход и объясняет устой­чивость гиперболического Н-распределения, И уж совсем по Пифагору: неужели числа действительно описывают структуру технической реальности?

Дискретность и бесконечность натурального ряда (возрастающая величина каждого последующего числа и их общее бесконечное количество - счётное множество) при конечности количества простых сомножителей, получаемых при разложении составных (каждый простой сомножитель - особь, все вместе - текст) в факториале, который задаётся числом видов исследуемого семейства изделий изучаемого техноценоза (вид - абстрактно воспринимаемое простое число, встретившееся в заданном факториале как сомножитель-особь один раз и более; все простые числа - словарь факториала), дают возможность предло­жить теорему: "Разнообразие численности популяций любого наблюдаемого ценоза представимо факториалом простого числа, порядковый номер которого равен объёму словаря, с такой алгоритмизируемой процедурой исключения простых сомножителей определённых видов, что объём словаря сохраняется, а число сомножителей-особей вероятностно равномерно изменяется до появле­ния вида, превышающего объём словаря на единицу".

Я убеждён, что это описание используемо для прогноза структуры любого техноценоза. независимо от времени его создания, географического располо­жения, отраслевой или национальной принадлежности, выбранного семейства оборудования, машин, приборов - техники (технико-технического). Уже суще­ствует много примеров применения теории техноценозов. Речь идёт, прежде всего, об устойчивости структуры, которая может быть определена изменением величины характеристического показателя гиперболического Н-распределения. Он, например, для электропотребления по всем регионам России в 1990-1996 годах находился в пределах 0,55-0,57; по прокату черных металлов в 1975-1987 - изменился с 0,91 до 0,96.

Говоря о технико-техническом (технетическом), любопытно отметить неко­торую параллель, касающуюся действующей техники, в данном случае - ма­шин, оборудования, то есть всей тон техники, которая преобразует один вид энергии (топлива) в другой. И таких артефактов как здания и сооружения. Я уже обращал внимание, что современные здания можно рассматривать как тех­нико-технический (технетическнй) объект в том смысле, что современное го­родское здание не мыслится без коммуникаций (тепла, газа, электричества, во­ды, связи и др.). А также без постоянной его поддержки с точки зрения ухода и обслуживания, разного рода услуг (мониторинга всех видов, уборки мусора, почты и связи, сантехники, ремонта собственно здания и др.). Таким образом мы можем сравнить мир машин с животным миром (с крупными животными и птицами, соотносимыми по порядку с размерами человека: антропологическая оценка). Имеется в виду возможность выделения и перемещения каждой единицы оборудования, её локальная замена как особи на другую (в случае необходимости сохранения экологической ниши), то есть машину можно рассматривать как организм, фигурально выражаясь - отдельное животное.

Что касается здания, то отделение его от окружающего техноценоза возможно только конвенционно: здание (сооружение) буквально своими корнями росло в городскую землю (это, естественно, не относится к индивидуальным домам в небольших селах и деревнях). К зданию подходит электропитание, горячая и холодная вода, канализация, связь. Каждый раз, конечно, могут быть найдены границы сетей, относящиеся к собственнику дома (или ЖЭК, РЭУ, ТЭП). Но в целом здание произвольно не выделяется. В этом смысле здание может быть соотнесено дереву, корни которого настолько разветвлены и, при удалении, истончены, что без повреждения дерево от почвы не отделяемо (как и без ущерба для потребителя его отделение-выключение при договоре с энергосистемой).

С другой стороны, вблизи каждого здания возникают трансформаторные подстанции, мусоросборники, ограды, газоны, подъезды и въезды, тротуары, скамейки, стоянки автомашин и проч., которые в целом для некоторых домов например, Белый дом, элитное жильё) и сооружений (например, домна, блок АЭС) превращают их в технические ценозы, где отделение единичной особи затруднено, как установление отдельного растения Urtica dioica L. или Agropyron repens (L.)Pal. –Beauv.: первого - на месте покинутой "неперспективной" деревни, второго - при прополке на засорённой пахоте.

И еще одно замечание: отдельная единица технико-технического (технетического), включая здания и сооружения (для технического мёртвого это тривиально), может быть перенесена в пространстве (уничтожена, заменена), то есть каждый отдельный элемент-особь технетического передвигаем, например. Сам же ценоз в пространстве и времени зафиксирован, привязан. Он может расширяться, уменьшаться, менять облик, но нечто идеальное, не говоря о материальном, связанное с идентификацией этого ценоза, остаётся как символ, как мак, как образ, определяемый вербально человеком - индивидуальностью. Каждый элемент уничтожим и перемещаем, ценоз же как целое - неподвижен и неизменяем относительно элемента.

ИЗДЕЛИЕ И ТЕХНОЦЕНОЗ

Различие постулатов с неизбежностью должно проявляться в принципиальном различии технических объектов - изделия и техноценоза. Единичные техника, здания, сооружения и их сообщества (завод, город) есть разное и по сущности (метафизичность объекта), и по способу познания (аспект гносеологичекий).

Первое принципиальное отличие изделия от техноценоза заключается уже в определении технического ценоза: это сообщество, образованное практически бесконечным (практически счётным) множеством слабо связанных и слабо взаимодействующих изделий, для целей познания выделяемых как единое целое (интересно философское осмысление проявления в техноценозе свойств континуума: представления органов чувств человека "раздвигаются" вверх и вниз, оперируя еще недавно немыслимыми степенями, например, 10¹⁸ циклов "чтение/запись" без единой ошибки для винчестера Intel 1997г., а между двумя изделиями - единицами техники, технологиями, материалами, продукцией, от­бросами вдруг возникает по параметрам что-то ещё и ещё, многократно дробя фундаментальную нишу Хатчинсона).

Из определения техноценоза вытекают три следствия.

1. Выбор изделия в процессе проектирования техноценоза и его построения (строительства), заказ изделия, его размещение, эксплуатация, замена и унич­тожение (утилизация) неформализуемы (не в смысле инженерных расчётов, а в смысле выбора вида-модели, завода-изготовителя, дизайна), во многом случай­ны; изделие и его составляющие - рассчитываются по жестким, причинно обу­словленным формулам.

2. Любой ценоз индивидуален, изделия-особи одного вида не различимы в пределах паспортных характеристик (нормального, в пределе, распределения).

3. Для техноценоза принципиально не может существовать документация, которая ему адекватна сейчас и, подобно техническому паспорту (комплекту документации) на изделие, исчерпывает построенное и эксплуатируемое.

Второе принципиальное отличие связано с выделением изделия и техноце­ноза. Изделие единично и дискретно выделяемо в процессе документально оп­ределяемой технологии изготовления и последующего применения (эксплуата­ции). Материал отделяем и может быть представлен в нужном объёме, весе и т.д. (это же относится и к энергии). Словом, их можно "завернуть" для упот­ребления как покупку. Техноценоз не имеет чётких и очевидных границ (конвенционность выделения, не сводящаяся к проблеме фрактальности). Техноце­ноз физически вообще не может быть выделен ни в пространстве, ни во време­ни. Речь идёт лишь об умозрительном постижении. Возможно лишь договор­ное выделение: в пределах Садового кольца 1910 года, в границах МКАД 1998. Таким образом, выделение техноценоза для особи-человека есть акт воображе­ния, нечто идеальное, что может материализоваться в действиях и быть зафик­сировано документом. При определённых полномочиях такой документ может стать обязательным, например, при юридическом истолковании.

Наконец, третье отличие, не столько принципиальное, сколько имеющее значение для практической деятельности. Время жизни ценоза бесконечно ве­лико относительно времени (продолжительности) выпуска промышленностью изделия как вида и времени его эксплуатации как особи. Ценоз - место, где пе­ресекаются, перекрещиваются, сталкиваются свойства изделия (и как вида, и как особи) и ценоза. У ценоза появляются новые свойства, не присущие ни од­ному из изделий, его образующих. И системно появившееся воздействует на жизненный цикл техники, технологии, продукции, отходов наряду с детерминизмом Вольтерра «хищник-жертва». В результате окружающими условиями? осуществляется материальная сторона информационного отбора: проверка изделия на "выживание" (как особи). Затем формулируется "общественная" оценка-мнение (плохое изделие или хорошее, как вид) - идеальный акт закрепляется "разумной" машиной (человеком, компьютером). Обязательность штрих-кода есть зримое проявление закона информационного отбора, ключевой точки на­учно-технического прогресса. Как итог возникает документ, который опреде­ляет дальнейшую судьбу вида (не особи!): продолжение выпуска особей этого вида, внесение видовых изменений, снятие с производства, необходимость но­вых НИОКР.

Отдельный человек одномоментно сталкивается с отдельной вещью (или с небольшим их количеством), но живёт и работает в их многочисленном окру­жении. В военное время, да и в начале 50-х, имущество (вещи) большинства советских людей не образовывало ценоза (вещей просто было мало), было на­зываемо поштучно: одежда, обувь, посуда, книги (может быть предложена ис­следовательская тема: формирование личности ребёнка при ограниченном ко­гда-то количестве игрушек и теперь - при их ценологическом множестве). Мас­совое превращение "коммунистического" быта (ср. Ленин и Уэллс о количестве костюмов у Горького) в "мещанский" (проявление ценологических свойств -"обрастание" вещами) может быть соотнесено с хрущёвской программой жи­лья. Почему-то по времени это совпало и с изменениями в промышленности. До 60-х годов в цехах поштучно было известно всё технико-техническое: стан­ки, агрегаты, электродвигатели (последние в цехе насчитывались единицами до 1940г., затем - десятками, сейчас - сотнями и тысячами. В цехе жести Кармет-комбината в 1982г. их было установлено свыше 5000 штук).

Заметим, что введение К.Мёбиусом (1877) термина "биоценоз" (в англоя­зычных странах используется термин "сообщество" - соттипitе) дало концеп­туальное наполнение термину (1866) Э.Геккеля "экология". Затем, в связи с бурным развитием этой науки с первой четверти XX века, были введены тер­мин "экосистема" (А.Тенсли, 1935), равнозначный ему "биогеоценоз" (В.Н.Сукачёв, 1940) и многие другие, частично использованные нами при фор­мировании основ технетики. Сейчас экология понимается как наука о динами­ческой совокупности отношений растительных и животных организмов (их со­обществ - ценозов) между собой и с окружающей средой. Выделяют социаль­ную и промышленную экологию, пытаясь любое антропогенное воздействие, прежде всего - хозяйственное, регулировать нормами экологического права.

Ещё говорят о нетронутой природе, применяя термин Зюсса (1875г.), о ес­тественной (созданной природой) природной среде (биосфере), где проявляет­ся активная биологическая жизнь в динамической системе, образованной всеми живыми организмами и их средой обитания. На самом деле, планетарные из­менения состава воздуха и воды, различные виды излучений и др. модифици­ровали невозобновимо природную среду обитания (шорец сказал: "медведь, однако, ушел: поезда шумят"; исчезновение тугайных лесов в пойме Амударьи погубило туранского тигра): есть лишь антропогенная обработанная природа, Homo technicus, сознательно и походя, изменил всё существующее и появляю­щееся живое. Она, с неизбежностью, превращается в трансформированную че­ловеком, преобразованную среду жизни живого (в том числе и человека).

    Техноценоз есть, по существу, бытие, существующее само по себе, незави­симо от субъекта - (das Ding an sich,, то, что у Ленина и в советской философии называлось "вещь в себе". Мы не можем техноценоз выделить как единое це­лое. Лишь абстрагируясь и увязывая это понятие с заимствованными из биоло­гии и имеющими смысловое техническое значение понятиями техническими -"особь", "вид", "семейство", мы можем исследовать какое-то семейство изде­лий, называя (принимая за) техноценозом страну при исследовании прокатных станов или турбин электростанций, завод - для электродвигателей, город - при обеспечении хлебом. Техноценоз как общее представление опосредовано, то есть выделяемо при помощи отношений с другими объектами, и не является созерцательным. Техноценоз - трансцендентальное "нечто", получаемое априо­ри. Речь идёт об умозрительном познании объекта, который именно как объект познания не дан материально, а задан - как задаётся математическая абстрак­ция.

Моей школой на большом количестве статистического материала доказана устойчивость структуры любого ценоза при использовании моделей гипербо­лического Н-распределения: для видового и ранговидового - 500 выборок и ге­неральных совокупностей, охватывающих свыше 2,5 млн единиц различного оборудования (техники); 800 ранговых Н-распределений по параметру - элек­тропотребление регионов России; объёмы основных видов металлургической продукции; расход энергоресурсов по заводам чёрной металлургии; распреде­ление сортамента выпускаемой продукции по цехам в металлургии, химии, стройиндустрии; штаты и затраты и др. Технический ценоз (и социальный -также) находится в устойчивом состоянии, если при видовом его моделирова­нии 5-10% особей-изделий относится к ноевым кастам (уникальным, редким), что составляет 40-60% видового состава - объёма словаря, а 40-60% всех осо­бей-изделий попадает в саранчёвые (массовые) касты, охватывающие 5-10% общего числа видов. Любой ценоз с нарушением этого соотношения попадает (переходит) в неустойчивое состояние (связь указанной неустойчивости с представлениями Эйлера и Ляпунова требует специального рассмотрения).

Приведенные ограничения и сам подход являются новыми только примени­тельно к технической реальности, к выделению и описанию технических цено­зов. За рубежом (а вместе с утверждением рыночной экономики - и у нас): в экономике, физике, биологии, социологии, науковедении - в самых различных естественных и общественных науках - такой подход общепризнан, и речь мо­жет идти о спорах вокруг математических моделей и количественных характе­ристик системного описания ценоза той или иной природы. Самоорганизация, фрактальность - вот термины, характеризующие направление.

Для меня важно следующее: если как бы отойти от техноценоза и вспом­нить, что 120 тысяч электродвигателей, установленных на Магнитке, образуют достаточно правильную видовую кривую Н-распределения, и что эти двигатели устанавливались там на протяжении семидесяти лет, тысячами и тысячами ин­женеров, работавших независимо друг от друга, живших в разное время, в раз­ных городах и даже странах, то возникает вопрос о механизме порождения строго определённой структуры, о механизме самоорганизации. Ведь создана система, где при установке каждого её элемента никто из создателей даже и не предполагал необходимость выстраивания всей массы двигателей по кривой Н-распределения (не предполагал этого и создатель "Евгения Онегина", идеально выстроивший слова по повторяемости в пределах им же определённого и ис­пользуемого словаря). Но точно такая же кривая устойчиво наблюдается и в биоценозах (впрочем, лишь там, где воздействие человека ещё не привело к царству одуванчиков - при сильном антропогенном воздействии кривая нару­шается).

Тогда, если мы не можем ответить на вопрос - почему существует в нетро­нутой человеком природе столь удивительное и гармоничное многообразие растительного и животного царств на выделенных биоценозах - поляне или лу­гу, не прибегая к терминам, выходящим за возможности науки, то почему все философы единодушно твердят, что техническое создается только человеком, в рамках только его технического знания, в рамках только его "целесообразной" трудовой деятельности? Почему отвергаются факты массового порождения технического техническим, происходящего вне желаний человека; расшире­ния, и немалого, технической реальности за счет нецелесообразной или пре­ступной деятельности, не производственной, а иной {осознанной и неосознан­ной)?

Важен вывод, заключающийся в том, что каждой из основных реальностей окружающего нас.- мира: физическая-биологическая-техническая (технетиче-ская)-ннформационная-соииальная - соответствует свой отбор (энергетиче-ский-естестеенный-информационый-документальный-интеллектуальный). Причем, каждый следующий отбор отличается от предыдущего как изменени­ем информации, так и специализацией её использования. Это даёт мне возмож­ность говорить, что в технобиоценозах действует информационный отбор, бо­лее общий, чем дарвиновские представления, и интерпретируемый (предлагае­мой мною) схемой техноэволюции, опирающейся на кибернетическую схему И.И.Шмальгаузена, интерпретирующую тихогенез.

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ Н-МОДЕЛИРОВАНИЯ

Рискну выдвинуть ещё одну гипотезу: анализируя приведенный ряд реаль­ностей, нельзя не обратить внимание на некоторую любопытную цифровую последовательность, которая может быть использована для оценки техногенного будущею. Количество устойчивых элементарных частиц может быть оцене­но числом 10: из них, как известно. Природа создала десять в квадрате -100=10² устойчивых химических элементов (брать за основу, например, число семь, опираясь на мифологические представления древних или представления Востока, быть может, более правильно. Но, можно полагать, не существенно для дальнейшей оценки. Что касается единого сущего античности или "Боль­шого взрыва", когда речь идёт о едином, где отдельный элемент-особь не вы­деляем, где нет различия между частью и целым, то - пожалуйста, 1=10⁰. Оста­ётся вопрос о величине числа, лежащего в основании). Из этих элементов в результате физических и химических процессов время создало мёртвый физиче­ский мир Земли, количество всевозможных минералов на которой не превосхо­дит 10000, то есть 100²=10⁴. Затем, неизвестно, почему и как, появилась жизнь с уже своим многообразием, определяемым отбором Дарвина или Шмальгаузена (а может - Берга или иным), приведшим к общему количеству видов около 10 миллионов, то есть 10000²=10⁸. Теперь перейдем к предельному общему ко­личеству видов изделий, которое ежегодно смогут выпускать в мире. Это, на мой взгляд, предельно возможное число выпускаемого при дальнейшем дви­жении цивилизации по технологическому пути. По аналогии может быть на­звано число технических (технетических) видов 10¹⁶. Тогда, собственно, и должен произойти крах нашей цивилизации, точнее, смена её техноинтеллектуальным миром - технотронной цивилизацией (сейчас в мире, по моей оценке, ежегодно выпускается 10¹² видов продукции при средней стоимости продажи одного вида 1,5 доллара США и при средней численности популяции этого ус­реднённого вида 300 особей - число, по-видимому, во времени устойчивое).

Продолжая рассуждения, можно предположить, что предельное количество информационных сообщений (их дискретизация и классификация - вне области моих исследований) составит 10³². Ну и уж совсем громадное число - 10⁶⁴(как здесь не отметить, используя подход Дж.Литлвуда, близость типа этого числа к типу числа элементарных частиц во Вселенной - 10⁷⁹), если мы обратимся к со­циальным системам и сможем идентифицировать как вид речь или отдельный её фрагмент, отдельную платёжку, чек в магазине, билет на культурное или иное мероприятие, то или иное общение человека с человеком, короче, все многочисленные общественные связи и взаимоотношения, отражающие прояв­ления Хаоса и Космоса каждого в каждом и общества в целом.

Не очевиден, но весьма правдоподобен вывод Ферми (1950), что всякая ци­вилизации, технологически достаточно развитая, чтобы вступить в коммуникацию с другой разумной цивилизацией, обречена на самоуничтожение. Говорят, что это произойдёт в результате техногенной катастрофы и предполагают такие глобальные катастрофы не позднее середины следующего века, экстраполируя естественные тенденции развития технологической цивилизации. Но, может, всё проще: развитие парникового эффекта, озоновые дыры, всеобщее облуче­ние человечества (электромагнитный фон вырос в 10 тыс. раз по сравнению с домаксвелловскими временами, но без компьютеров и электромагнитных сиг­налов цивилизация уже невозможна), лекарствофикация (в России число ус­тойчивых штаммов к антибиотикам streptokokkus pnevmonie  4%, в США 20%, в Испании 40%) и др. приведут к определённому мутационному необратимому вырождению. Но есть и опасность, связанная с нравственными критериями. Клонированная овечка Полли несёт ген человека, пригодный для лечения ге­мофилии. Какие перспективы для лечения болезней! Так что, если Вы имеете пару миллиардов долларов, почему не вырастить и не содержать три-четыре "зомбированных" клона, пуская их, для обеспечения личного бессмертия, на запчасти.

         Предложенный ряд реальностей материального мира находит свое отраже­ние в моём истолковании ряда философских понятий, веками обсуждавшихся философами, но интерпретируемых с позиций Н-распределения по-иному.

Элементарные частицы (атомы и менделеевские молекулы) неразличимы, если каждую из них - частицу Гейзенберга (волну Щрёдингера) помещать в од­ну и ту же точку пространства и характеризовать одним набором параметров: я могу лишь сослаться на принцип Паули (1924), связанный с неразличимостью элементарных частиц (однако особенность наблюдения элементарных частиц человеком заключается в том, что наблюдения частицы приводят к её гибели -слишком грубы инструменты наблюдения). Элементарные частицы и атомы (молекулы) составляют материальную сущность Вселенной, они объединяются в различаемые человеком физические частицы разных размеров и свойств так, что распределения частиц в Солнечной системе, звезд и звёздных скоплений в галактиках и распределение самих галактик подчиняются некоторому гипербо­лическому распределению, открытому Хольимарком (1919) и математически неотличимому от моего описания техноценозов. Есть ссылки на НАСА, что во­круг Земли вращается 35 млн, созданных человеком предметов. Я могу пред­положить, что они также описываются Н-распределением (около 100 тысяч имеют диаметр от 1 до 10 см, детектор с поверхности Земли отслеживает час­тицы свыше 10 см, таких 8000 штук).

Применительно к Земле: атомы и молекулы образовали минералы, и здесь уже каждый минерал как вид может быть выделен на том или ином месторож­дении как особь, хотя большинство минералов, являясь материалом, трудно выявляемо как штуки-особи, тем более - именуемые. Впрочем, и здесь есть ис­ключения (самородки, алмазы). Распределение элементов в земной коре, мине­ралов по встречаемости также описывается гиперболическим Н-распределением. Важно подчеркнуть, что уже минералы начинают проявлять индивидуальные свойства, так что любые два минерала, имеющие теоретиче­ски одну химическую формулу, устанавливаются, идентифицируются специа­листами - из какого они взяты месторождения. Это же относится к техническо­му мёртвому: достаточно примеров идентификации по изготовителям материа­лов и изделий (например, нержавеющие скобы в фальшивых паспортах времён войны). Итак, для физического мёртвого на уровне элементарных частиц (ато­мов и молекул) существует неразличимость, но их космические скопления опи­сываются Н-распределением. Агрегированная поверхность Земли (до иссле­дуемых глубин 3-5 км, скважина Оберфальц - 9 км, на Кольском полуострове -12 км) при ценологическом рассмотрении проявляет индивидуальные свойства. Но при выделении элементарной единицы исследования, опираясь на минера­логию, петрографию, геологию, географию, с последующей родовидовой классификацией (кластеризацией), для описания системы в целом как ценоза применимо также Н-распределение.  А общность, галактическая и земная, за­ключается в том, что мы можем построить лишь статическую картину Н-распределения: кривая за всё время существования человека не меняется (в смысле, что виды "не гуляют" по кривой: они привязаны к своей группе-касте).

    Если обратиться к живому, то разграничение видов и особей (дискретиза­ция) здесь очевиднее (трудности для растений см. C.B. Williams, L., 1964). Фор­ма кривой Н-распределения для биоценозов считается доказанной, но особен­ностью её уже является то, что может быть построена динамика Н-распределения - по годам, сезонам и др. Тем самым, начиная с живого, мы мо­жем говорить о "поверхности" Н-распределения, но эта поверхность слишком неопределённа из-за различий, связанных с особенностями наблюдения живо­го, определяемых временем суток, температурой и др.

Обращаясь к техноценозам, оказывается возможным получить динамику Н-распределения во времени, как для периода, когда завод (город) развивался эволюционно, так и для периодов интенсивного капитального строительства, технического перевооружения, банкротства и др. Если так можно выразиться, существует бухгалтерски подтверждённая поверхность Н-распределения, структурно-топологическая динамика, по терминологии В.Фуфаева.

Защищаемые мною положения заключаются в том, что на живую природу накладываются некоторые Н-ограничения: саранчёвые касты не могут стать ноевыми, точнее - крупных животных не может быть столь же много, как и "мелочи", (волны жизни С.С.Четверикова в биологии и волны "моды" в техне-тике здесь не обсуждаются). Для техноценозов же это ограничение существен­но ослаблено. Более того, вне зависимости от величины параметров, например, электромашины, она обязательно проходит через ноеву касту, а дальнейшее её положение на кривой, в том числе и в ноевой касте, определяется не величи­ной, а иными факторами. Достаточно проанализировать содержимое ноевой касты по любому из предприятий, и всегда, наряду с крупными двигателями, там обязательно обнаружатся уникальные, но некрупные (малой мощности). То есть между математическими описаниями биоценоза и техноценоза существу­ет некоторое принципиальное различие, заключающееся в том, что виды в био­ценозе более привязаны к месту на кривой Н-распределения, в то время как ви­ды в техноценозах перемещаются по ней, можно сказать, из конца в конец, тем самым позволяя создать теорию надежности на новых основаниях (популяционная надежность).

Теперь, в заключение, возвратимся к постулатам. Первая, физическая (ме­ханическая), картина мира Ньютона ввела идеальное понятие точки и опери­ровала с этим понятием, давая однозначные решения, обязательные в механи­ке, электротехнике, вообще в любых технических науках. Аксиоматичность ха­рактеризует и сегодня, в основном, принципы (основы) технического образо­вания. Механические часы виделись не только вчера как образ идеального об­щества (и производства): всё рассчитываемо, регламентируемо, определяемо. Убеждение в однозначности ответов при одних исходных данных стало осно­вой не только технического мышления (нынешняя ориентация на гуманитари­зацию образования отражает назревшую необходимость изменения мышления, веление времени - надвигающуюся технотронную цивилизацию), но и эконо­мических представлений, распоряжений Правительства, указаний ЦК. Важно, что примат такого мышления всё ещё сохраняется, и, хотя всесильный ЦК отсутствует, сохраняется убеждённость в доказательности формализованных расчетов.

Вторая картина мира Эйнштейна-Бора ввела вероятностные представле­ния в описание физического, а затем и биологического, технического (технетического), информационного и социального миров. Но при этом всегда предпо­лагалось, что действуют центральная предельная теорема и закон больших чи­сел. Следовательно, можно было оперировать математическим ожиданием со­бытия и, хотя и вероятностной, но конечной ошибкой. В технических науках, да и у большинства просто грамотных людей вообще, появление вероятност­ных представлений не изменило мышления. Точнее, в представлениях людей мир, особенно технический, оставался численно представимым: всё можно подсчитать и измерить, пусть с ошибкой, но укладывающейся в понятие "плюс-минус". Разные люди занимают телефон на разное время и в разное время су­ток, но ёмкость АТС "определяется" по-прежнему, по А.К.Эрлангу (1909); во­дителю известно, сколько надо залить литров бензина, чтобы доехать до города М, а если в магазине обвесили, то не наполовину же.

Теперь же я говорю о третьей картине мира, основанной на принципах глобального эволюционизма, которая, по В.С.Стёпину, отличается "резким усилением междисциплинарного синтеза знаний, повышением удельного веса междисциплинарных исследований. Этот этап характеризуется уменьшением уровня автономности специальных научных картин мира и восстановлением общенаучной картины мира как единого системного образа...". Новая парадиг­ма вводит технический мир в общую единую, восходящую к Гесиоду и Фалесу, картину мира, в единую теорию глобального эволюционизма, показывая, что техническое в процессе своего развития создало техноценозы, а они, в свою очередь, обладают такой же структурной общностью, как физхимценозы. Вы­ражаясь более общо, техноценозы, как и биоценозы, с одной стороны от них, так и информценозы, и далее - социоценозы, с другой, описываются единым статистическим аппаратом, точнее - параметры самоорганизации ценозов на­ходятся в одних пределах. Сущностное различие стойхейона (первоосновы) проявляется изменением применения (использования) информации физиче­скими, биологическими, техническими (технетическими), информационными и социальными реальностями. Следовательно, помимо общности, открытой ки­бернетикой и заключающейся в общности процессов управления и связи, су­ществует общность структуры ценозов любой природы (для техноценозов - по­казанная мной), что и дало формальное основание для появления названия "технетика" и использования биотерминов при описании технического мира.

Гносеологически третья картина мира характеризуется переходом к изуче­нию этого мира, опираясь на целостные образования - ценозы различной при­роды. Математически же подтверждается, что мир описывается моделями Н-распределения, характерными особенностями которых являются непримени­мость понятия "среднего" (отсутствием математического ожидания), возмож­ность сколь угодно большой ошибки (бесконечность дисперсии) при решении любого конкретного вопроса (решение в точке неопределённо). Для техноценозов не действуют, или действуют в деформированном виде, предельные теоре­мы теории вероятностей: центральная предельная теорема и закон больших чи­сел. Прогнозировать, используя математический аппарат, возможно, лишь ру­ководствуясь кривой в целом, тенденцией поведения саранчёвых (модного, массового) и ноевых (единичного, уникального) каст и движением всего мно­жества особей (видов) относительно особой пойнтер-точки Н-распределения, которая "мистически" объединяет непрерывную и дискретную стороны пове­дения техноценоза, навевая аналогии с корпускулярно-волновыми свойствами мира Луи де Бройля (1924). Осознание новой картины мира это есть осознание, что такое ценоз вообще (как уровень иерархии, ступень классификации, осуще­ствляемая Природой) и технический ценоз, в частности.

ВАЖНЕЙШИЕ ПОЛОЖЕНИЯ НОВОЙ ПАРАДИГМЫ И ВЫВОДЫ

1. Нынешнее бытие есть бытие техническое (технетическое). В горизонте жизненного мира техническая реальность уже воспринимается как реальное сущее. Окружающая человека среда обитания есть превращённая природа, тех-носфера наложилась на биосферу и трансформировала её (это не означает от­мены или замены термина "биосфера"). Техническое объективно "выросло" на физическом мёртвом и органическом живом, как когда-то биологическое "про­изросло" из физико-химического. Сейчас созданная Природой "естественная" среда есть природная среда лишь "по соглашению", потому что во всех случа­ях, в любой точке Земли, в границах биосферы (где они? Во всяком случае, границы техносферы пространственно шире) могут быть обнаружены следы антропогенного воздействия - загрязнения (или порчи, истощения, поврежде­ния, уничтожения) почвы, флоры, фауны, воды, воздуха (а сейчас - и верхних слоев атмосферы, подземных вод, вод морей и океанов).

2. Техническая реальность - объективно существующий материальный мир, равноправный в ряду реальностей: физическая (физико-химический, "мёртвый" мир), биологическая (живое, органический мир), техническая (технетическая), информационная (информационное пространство - содержательная, идеальная сторона информации, материализующаяся в документе), социальная. Эволюция каждой реальности определяется отбором, действующим (имеющим место быть) в ценозе, специфичным для каждой из реальностей (специфика связана с изменением применения информации), но имеющим и общность, заключаю­щуюся в единых количественных ограничениях на структуру. Техническая ре­альность породила человека, ставшего мутационно способным: а) осознать возможность орудий, изготовлявшихся им как животным; б) абстрагируясь, вычленить "идею" изделия и передать "образ" соплеменнику (начало информа­ционной реальности); в) заставить работать на себя (биологическое человека, осознанное техническое и сохраняемое информационное привели к социаль­ному). Эта способность отражает возможность мозга лишь у человека пред­ставлять "образ" в терминах Н-распределения.

3. Техническая реальность в материальном проявлении (и в идеальном - ин­формационном отражении) объективно бесконечна в пространстве и во времени, в формах актуализации, в феноменах, дающих "тень" сущего и постигае­мых в чувственном опыте. Создание категориального аппарата познания тех­нического бесконечного предполагает его классификацию, вначале - диффе­ренциацию. В наиболее общем виде я разделяю: 1) всё техническое, но обяза­тельно документируемое, которое относится ко всем сторонам общественной и частной жизни, прежде всего - к производству и потреблению (быт и культура), с соответствующим экологическим делением на отходы производства и отходы потребления. Тем самым не рассматривается деятельность индивидов, порож­дающая техническое (типа "сделай сам"), которое не влияет на научно-технический прогресс именно из-за отсутствия факта документирования (за­крепления информации); точнее, степень влияния определяется скоростью (и широтой) охвата информацией, которая сравнима, в этом случае, с медленным движением человечества к техногенной цивилизации, обычным для, скажем, догомеровских времен; 2) техническое единичное (изделие) - сообщество изде­лий (техноценоз) - техносферу.

4. Техническое единичное принципиально разделяемо на техническое мёрт­вое, техническое живое и технетическое (технико-техническое и/или технико-технологическое), которое локально противодействует росту энтропии и обра­зует собственно технический ценоз (организация, город). Дефиниции техниче­ского единичного; реальные определения, не сводимые и не вытекающие одно из другого; понятия, содержание и форма которых не пересекаются, есть тех­ника, технология, материалы, продукция, отходы. Можно говорить о технетике как понятии, объединяющем эти пять определений при рассмотрении их как единого в цикле техноэволюции, в рамках построения, функционирования и развития технических ценозов (действия закона информационного отбора).

5. Между изделием и ценозом существует принципиальное различие, про­являющееся в практической счётности составляющих ценоз изделий, в невоз­можности тождественного документального отображения, в конвенционности границ, в бесконечности времени жизни ценоза относительно времени жизни изделия как особи и продолжительности его выпуска как вида, во фрактальности свойств и связей, в индивидуальности. Различие определяется действием постулатов, не сводимых к фундаментальным постулатам классической физи­ки: существует достаточно много систем отсчёта, относительно которых два ценоза могут быть равноправны и неравноправны; состояние ценоза в любой момент времени не определимо системой показателей-параметров тождест­венно точно; для любого техноценоза есть направленность развития, исклю­чающая обратимость. Существует общность организации (структуры) ценозов любой природы, диктующая количественно определённое гиперболическим Н-распределением соотношение крупного и мелкого, массового и единичного. Это и дает, продолжив найденную кибернетикой линию общности, формаль­ную основу термину "технетика".

6. Технический (технетический) мир по количеству видов (разнообразию) уже обогнал мир живого (обгонит и по "сложности"). И это объяснимо. Мёрт­вое физическое в своих "фантазиях" при создании жестко ограничено существующими "на сейчас" внешними условиями и всегда необходимыми условиями для образования, например, минерала. Живое, определяемое единым генетиче­ским кодом, утло от жестких внешних условий (выбрав, впрочем, узкий спектр температур и используемых материалов). Но его многообразие ограничено ко­личеством колонов (триплетов) - дискретных генетических единиц, колирую­щих включения 20 аминокислот. Не углубляясь в видоспецифичность ДНК и в транскрипцию, отметим принципиальную ограниченность и по количеству за­писей, и по условиям реализации. Единство живого породило биологию как науку. Для технического (технетического) такое единство на уровне организма, особи-изделия недостижимо. Между двигателем внутреннего сгорания и элек­тродвигателем нет единой "генетической" основы. Техническое (технетическое) обладает большими возможностями для своего "самовыражения", что и проявляется в дифференциации технических наук. Синтез же возможен там, где речь идет о техноценозах.

Своеобразие математического аппарата исследователя техноцепозов отра­жает формирование новой (третьей) парадигмы понимания мира. Классические представления полагают возможность точного и однозначного описания мате­риальной точки. Вероятностно-статистическая картина определяла поведение частицы (точки) в терминах, позволяющих говорить о "среднем", о численно конечном отклонении (и наоборот): частицы множества "ведут" себя так, чтобы получилось среднее. Техноценологические представления, реализуемые гипер­болическим Н-распределением, подтверждают, что структура ценоза устойчи­ва: характеристические показатели находятся в определённых пределах и мало меняются во времени. Но, зная все параметры Н-распределения, об отдельной точке определенно говорить нельзя, она не стремится к среднему и может "уходить" от неё в бесконечность (теоретически) с большой вероятностью. Це­ноз - это система, где можно говорить о соответствии структуры "оптималь­ным" представлениям и о тенденции изменения "структуры" в направлении по­вышения "эффективности", называя, в этом случае, количественные показате­ли.

Итак, понятие "технетика", которое используется мной в процессе познания такого объекта как техническая реальность, характеризуется разной степенью абстракции и обобщения, что ведёт к разным определениям. Технетика - наука о технической реальности. Технетика - общее понятие, включающее всё техни­ческое мёртвое и всё технико-техническое, технико-технологическое, конст­руктивно-технологическое, то есть более широкое понятие, чем "вся техника" или "вся технология". Технетика - наука о законах и закономерностях техноэволюции, и прежде всего - о законе информационного отбора. Технетика - наука о техноценозах. Технетика - наука, изучающая общность структуры це­нозов любой природы, и в этом качестве она является развитием кибернетики. Технетика - обобщённое определение, включающее (заменяющее как единое) технику, технологию, материалы, продукты, отходы. Технетика - взгляд па ок­ружающее техническое с позиций постклассической философии техники.

          Разговор технария и гуманитария

Специализированные публикации 1971-1981 гг. о техноценологических закономерностях развития производств и предприятий различных отраслей, статьи в ЭКО (1980), к «Знание-сила (1980), а «Системных исследованиях», Ежегодник 1У80 /1981) не привлекли к себе вни­мания советских философов. Предложение Станислава Лема журналу «Вопросы филосо­фии» /01 ноября 1973г.) опубликовать мню статью также осталось без последствий. Од­нако само направление стало вызывать определённый интерес, тем более, что а практике прогнозирования, нормирования, проектирования, строительства, эксплуатации и ремонта количественные ограничения информационного отбора, определяемые гиперболическим Н-распределением, и сама идеология техноценозов получили применение.

Относительно широкие распространение среди философов ценологические представле­ния и сами идеи технетики получили с 1996 г. - после проведения I Международной научной конференции по математическому описанию ценозов и закономерностям технетики и моей защиты монографии «Введение в технстику» (при положительных отзывах ведущей орга­низации ИФ РАН и ИИЕТ РАН и поддержке акад. Т.ИОйзермана и докторов философских наук А.Б.Георгиевскога. И.А.Майзеяя, В.Н.Шевченко, В.М.Розина, Ю.А.Шрейдера. А.С.Мамзана).

С этого времени, ежегодно встречаясь на конференциях по ценоза» и техпетике. мы с проф. В.М.Розиньиа дискутировали, медленно сближая наши позиции. Стечение обстоя­тельств (трое суток в скором поезде «Лена-Москва») дало возможность не только обстоятельно и, не торопясь, поговорить, но и задокументровать беседу (стенографические записи Г.Иетровоп, доработанные авторами, приводятся низке).

1. Кудрин - Хотелось бы определиться, почему и как я использую термины техника, техническое применительно к человеку и почему как нечто единое рассматриваю документально определённые технику, технологию, материалы, продукцию, отходы, обозначая эту целостность как технетику и считая каж­дое из понятий несовместимым и соподчинённым.. Разумные технические дос­тижения огромны, но не больше ли техническое (антропогенное), возникающее без участия, обращающееся вне или по злой воле- человека. Люди в создании окружающего «под себя», в решении индивидуальных эгоистических целей в массе, с позиций Абсолютного Императива, безумны. Случайно или намерен­но, даже и не злодеи, они в гораздо больших масштабах порождают техногенное или не предусмотренное (это одно из свойств технопелоза), И Чернобыль далеко не единственный пример. У философов вторая сторона создания техни­ческого (технетического) вроде как выпала из поля зрения, из рассмотрения.

1. Розин - Вопрос, который затронут, имеет дне стороны. Первая состоит в том, что философия не рассматривает обычных людей. Она имеет дело с чело­веком, как теоретической конструкцией, точнее - идеальным человеком из оп­ределённой философской системы. Например, в работе «О душе» Аристотель вроде бы говорит о человеке, но что это за человек? Аристотель наделяет душу человека такими свойствами, которые позволяют ему с антропологической точки зрения обосновать правила и категории, на основе которых, по мнению Аристотеля, человек должен правильно рассуждать и мыслить. Так, чтобы обосновать два основных источника знания, о которых Аристотель говорит в Аналитиках, а именно чувственное восприятие и доказательство, в учении «О душе» собственно вводятся ощущение и мышление. Первое есть способность и источник чувственного восприятия, второе - доказательства.

То же и у других философов: они не имеют дела с обычными людьми. Ко­нечно, философию волнуют проблемы человека, но решаются эти проблемы своеобразно, в рамках антропологических обоснований философских систем. Поскольку много веков философы обсуждали проблемы познания и науки, то человек у них часто получался однобоким, этакой познавательной машиной, механизмом. Другая сторона вопроса в том, что сегодня интерес философии, действительно, меняется. Её всё больше волнует не учёный или художник, а инженер, проектировщик, политик, менеджер. То есть те люди, которые непо­средственно меняют вещи, окружающую среду, социальные условия. Люди в качестве маленьких или значительных демиургов.

2. К. - Возможности отдельного человека как духовного творца, создателя -отца и творца саранчёвого потребителя отдельного технического изделия раз­нообразны и гиперболически различны (Н-распределение) в десятки, сотни, миллиарды и более раз: нажал кнопку - и нет Хиросимы, помылся с шампунем у Поднебесного ручья - и ушёл хариус. Следуя Сократу, онтолого-метафизическое представление технического я пытаюсь дополнить гносеоло­гическим осмыслением. Отдельный человек меняет моё всё: взорвав самолёт, создав телевизор, силикон, овечку Долли. Должны быть осмыслены возможно­сти единичного демиурга.

2. Р. - Согласен. Кстати, Сергей Попов, известный методолог, высказывал подобное, утверждая, что в настоящее время чуть ли не каждый второй специа­лист является социальным инженером, который принимает решение или дей­ствует, изменяя компоненты и условия окружающей нас жизни, причём эти из­менения часто весьма болезненны и деструктивны. Однако если такой специа­лист ориентируется в своей профессии, то он абсолютно не понимает послед­ствий своих действий в плане социальных изменений; меняя облик матушки-Земли, он не знает, как на это реагировать, что нужно делать, чтобы природа и человек не разрушались.

3. К. - Техническая реальность стала всеобщим феноменом - это тривиаль­ный лозунг. Я понимаю техническое шире, чем утверждение, что мир «на­сквозь пронизан техникой» (ноосфера В.И.Вернадского, Тейяра де Шардена, Э.Леруа остаётся утопией и, по-видимому, всегда ею останется). Собранные мною сведения делают неоспоримым факт, что техносфера пространственно поглотила биосферу, распространившись дальше, вглубь и ввысь от поверхно­сти Земли. В пингвинах - дуст, в сотнях километров от промышленных объек­тов в таёжных растениях концентрация тяжёлых металлов в разы превосходит доиндустриальную. Техническое порождает техническое (не человек захотел, а «так получилось»: не превратился ли Демиург Платона в источник мирового зла). Инопланетянин отметит несомненный техногенный характер любого природного образования или любого предмета культуры, документально выделен­ного как данность. Почему философы не замечают этого?

3. Р. - Нельзя так обобщать. Да большинство философов далеко от пробле­мы техники, как негативных последствий техногенной цивилизацию. Но есть и другие. Ещё во второй половине XIX века появились философы, а XX век про­должил эту тенденцию, поставившие технику в центр своего внимания. Здесь свои славные имена: Эспинас, Дессауэр, Фред Бон, Хайдеггер и много других.

4. К. - Добавив к указанным отечественные имена Энгельмейера, Бердяева, вспомнив работы А.А.Зворыкина, С.В.Шухардина, Л.А.Мелещенко, В.В.Чешева, лозунг «техника решает всё», утверждаю, что использование тер­мина техника как всего технического, как синонима искусственной среде ведёт к двусмысленности, к ошибкам (например, категория технология соотносится с ключевым философской рефлексии - цивилизация, культура, прогресс). Но та­кое дремуче-устаревшее понимание было характерно для всех советских фило­софов, а сейчас - для большинства российских. Поясним.

Разговор о ноосфере и техносфере глобален и, с точки зрения технария, не вполне конструктивен. С точки зрения познания законов развития технической реальности, отметим два важных момента. Первый, что создаваемая и рабо­тающая техника (здесь, в словарном смысле Института русского языка РАН), используемая технология, преобразуемые материалы, получаемая продукция, образующиеся отходы (всё это и есть технетика в целом) невозможны без до­кумента, возникшего как система возможностей и ограничений физических, биологических, технических (технетических), информационных, социальных. Лишь наличие документа, однозначно, в смысле Ньютона, понимаемого науч­но-производственно и на бытовом уровне, дало возможность создать индустри­альное общество (нам пока нет нужды обращаться к понятию постиндустри­альное, точнее, информационное общество, что принципиально). Темпы про­гресса без документа - темпы каменного века, эволюция виртуальной докумен­тации - темпы постиндустриальные. Второй: каждую из пяти указанных кон­цептуальных дефиниций можно и нужно рассматривать отдельно (так, в част­ности, философия техники действительно занималась техникой, выстраивая, например, ряд: орудийная техника, машина Уатта, роботы. Мелещенко Л.А. своими работами включил технологию в понятие техники, а Чешев В.В., Ива­нов Б.И. - материалы, что лишь усугубило тупиковость такого философство­вания), но продуктивнее рассматривать их сообщество - ценоз. Тогда регион, город, квартиру, отрасль, предприятие, цех можно изучать как сообщество из­делий - техноценоз.

4. Р. - Выделение документа как важного момента (особенности) техниче­ской реальности - действительно, заслуга Бориса Ивановича. Именно документ позволяет тиражировать техническое изделие как вид, задаёт связь между еди­ничным изделием и технической документацией. Этот ход позволил взглянуть на технику не только как на искусственное, то есть целесообразное создание орудий, механизмов, машин и сооружений, но также и как на естественное.

          Технику удалось представить как техноценоз, как технические популяции, эво­люционирующие в пространстве культуры и человеческой деятельности.

Собственно замысел представить технику как естественный, законосооб­разный феномен возник ещё у первых философов техники. Но не получилось, и, прежде всего потому, что рассматривали технику саму по себе, вне контекста практик, деятельности и языка.

Я не знаю, как Борису Ивановичу пришла в голову мысль взять техническое изделие не само по себе, а как определяемое документом (проектом, нормати­вами, требованиями к функционированию и эксплуатации). Хотя для инженера и проектировщика это ход естественный. В отличие от технического изделия и простого объекта (вещи) документ является фрагментом (элементом) языка или системы знаков. То есть в технетике техника включает в себя язык, семиозис, и, следовательно, живёт по законам не только использующей деятельности, вы­ступая как средство, орудие, но и по законам культуры и социума. Это же от­носится, вообще говоря, к технологии (как делать), материалам (из чего), про­дукции (что хотим получить), выбросам (экологическое воздействие). Как се­миотическое и культурное образование техника становится популяцией, цено­зом, постольку воспроизводится на основе документов, эволюционирует в рам­ках практик и деятельностей, обусловленных документом.

Как я писал в монографии (Философия техники: история и современность. М., 1996), технику надо отличать от семиозиса, они живут по разным законам, хотя техника означается в знаках и создаётся с их помощью, но оказывается, если рассматривать технику как включающую в себя особые знаковые систе­мы, и именно документы, мы получаем возможность представить её как естест­венный феномен, а сообщество изделий - как техноценоз. В чём тут дело -нужно ещё разобраться, но сам ход прекрасный.

5. К. - Общество не признаёт человека вне системы документов, его иден­тифицирующих. Но в ещё большей степени это относится к техническим изде­лиям. Вы можете окружить себя самыми прекрасными самоделками, но они умрут вместе с вами (если не попадут в музейные коллекции). Нельзя даже бу­дет сказать, что их не было, потому что сам факт их существования (и назва­ние) не зафиксирован. Прорвитесь хотя бы в раздел «Умелые руки». С этой точки зрения квартира Холмса есть реальность, а воспоминания (устные, не письменные) знакомых и родственников («Вот мой дедушка сделал...») - нере­альность, миф.

5. Р. - Наряду с документом в собственном, узком смысле слова нужно было бы ввести понятие семиотического документа. Любая вещь в культуре, в том числе и техническое изделие, означена в языке, так сказать, семиотически за­документирована. За счёт этого она существует не сама по себе, а именно как предмет культуры. То есть входит в какой-то класс, вид культурных предметов. В этом смысле документ - и название вещи, и реклама, и рассказ о вещи, сказ­ка, песня, в которой данная вещь упоминается. Другими словами, в культуре не только техника, любой предмет существует в документированном виде, в фор­ме документа, но понимаемом расширительно в семиотическом значении.

6. К. - С расширенным понятием документа можно согласиться. В археоло­гических работах Ю.Л.Щаповой используются техноценологические представ­ления для времени, когда вещи безусловно изготавливались без письменных документов. Применительно к технетике, то есть, обращаясь к сегодняшнему миру, где всё изготавливаемое определяется и согласовывается множеством документов, выделяются три группы документов: 1) определяющие НИОКР и создание единичного вида (серии) техники, технологии, материала; в более общем смысле - материальной и нематериальной продукции и услуг с экологи­ческими ограничениями; 2) реализующие построение, функционирование и развитие организаций и городов (как техноценозов) из созданного по п.1; 3) оценивающего эффективность конкретного единичного (будем говорить - из­делия) в конкретном техноценозе (штрих-код) и предлагающего планово-прогнозные и управляющие решения (собственно информационный отбор).

6. Р. - Документированное бытие вещей и техники помогает, в частности, понять особенности подключения в наше время детей к культуре. С основной массой вещей сегодня дети сначала знакомятся не непосредственно, а через документ. Мы им читаем, показываем картинки, они смотрят книги, телевизор, и таким образом узнают, что есть какое-то животное, вещи, орудия, машины и прочее. Лишь позднее они знакомятся, и то часто в документированном виде, например, в зоопарке или музее, с самими предметами, причём только частью из того огромного списка, который имеется в библиотеке документов. Я пом­ню, какой шок испытал в детстве, когда увидел живого индюка. Во-первых, я его не узнал, на картинках он был обычной птицей, а здесь раздулся как шар, пыхтит, сверкает перьями. Во-вторых, почувствовал, что реальный индюк это не настоящее. Настоящий - тот, которого я видел у Брэма и в мультике. Здесь есть проблема: мы больше верим документу, чем самой вещи. Мне один экс­курсовод рассказал любопытный факт. Японцы и немцы, приезжая к нашей церкви или деревянной избе, достают прекрасные альбомы, сверяются с ними -да! это именно тот самый памятник - и дальше теряют к исторической досто­примечательности всякий интерес.

7. К. - Существует много определений и делений техники (Мелещенко, Зво­рыкин, Тессманн, Белозерцев, Чешев и др.). Подход к классификации техники, а особенно глобальное «техника - всё техническое», и марксово представление о выделении групп производства - средств производства и потребления - по­теряли смысл (сталинские «Гр. А» и «Гр. Б»). Страна, не использующая глоба­лизацию услуг, обрекает себя на третьестепенность. Соотношение производст­ва материальных ценностей и сервиса в валовом национальном продукте 1:3. Под техникой, что устоялось, следует понимать орудия и средства труда: ма­шины, механизмы, приборы, устройства (другое значение - мастерство, оцен­ка искусства что надо делать - нам далее не нужно). Философски важно, что техника физически стареет, изнашивается, техника всегда дискретно выделяе­ма, её штуки-особи классифицируются по родовидовым признакам.

7. Р. - Согласен, традиционные классификации техники сегодня не работа­ют. Большинство из них основывается на инструментальном или морфологиче­ском понимании техники. Но если техника - это орудие или сооружение, то, спрашивается, какие признаки надо класть в основание классификации, что главное, а что второстепенное? Эта теория напоминает попытку биологов по­нять по морфологическим признакам (объём мозга, характер скелета, конечно­стей, соотношение лобных долей), чем человек отличается от обезьяны и когда последняя начала превращаться в человека. Если ориентироваться на морфоло­гические признаки или инструментальные (рука - орудие труда), понять это невозможно. На большой дистанции разница вроде бы ясна: вот это человек, а это обезьяна. Но в эволюционном процессе всё становится непонятным: обезь­яна меняется, эволюционирует, но почему и где появляется человек и чем он отличается от обезьяны, совершенно не ясно. Введение промежуточных со­стояний - человеко-обезьян, обезьяно-человеков - тоже не решает задачи, по­скольку не меняется принцип объяснения. Порок этого метода понятен - чело­век это не только биологический вид и не просто организм, а именно человек, то есть социальное существо, обладающее сознанием. Объяснить же и созна­ние, и социальное поведение на основе морфологических изменений или соб­ственно отбора невозможно.

8. К. - Действительно, философские классификации оказались надуманны­ми и не имеют эвристического значения. Более приемлема классификация на­учно-технических специальностей и научных (по ВАК), отражающих объек­тивную составляющую технетики. Интересна и Функциональная компьютерная систематика материалов, машин, изделий и технологий. М., 1995. Что касается моего подхода, то всю техническую реальность я подразделяю на три части: техническое мёртвое, техническое живое и технико-техническое, технико-технологическое (технетическое). К первой относятся простейшие изделия (болт, топор), не противодействующие второму закону термодинамики при фи­зико-химическом или биологическом воздействии мёртвой или живой приро­ды, а также воздействии других объектов технической реальности. Техниче­ское живое - это не только объекты клонирования (генетики) и хирургии (сего­дняшняя вершина биологического и технического знания), но всё, в чём мате­риальной основой является живое (заметим, что агроценозы начали исследо­вать раньше, чем техноценозы). Наконец, технетическое - открытая система, которая, начиная с часов, машин Уатта и Харгревса, противодействует росту энтропии, подпитываясь, прежде всего, энергией.

8. Р. - Я бы добавил по меньшей мере ещё один вид - психотехнику. Что такое, к примеру, каратист или пианист? Не только мастера и гении, но и спе­циализированные машины, инструменты для единоборства или исполнения музыкального произведения. И тот, и другой специализируются в своей области не один год. Они сознательно тренируются, формируют специальные способности, отсутствующие у других людей (слух, реакцию, специальные

ности, отсутствующие у других людей (слух, реакцию, специальные движения и ощущения), учатся собираться, действовать эффективно и многому чему дру­гому, позволяющему им уподобляться эффективным техническим устройствам. Одно из пониманий психотехники - работа человека с собой или направленная на него со стороны, имеющая целью подобную специализацию.

Предложенная Вами типология, обратите внимание, сделана в рамках Ва­шей концепции или, как сегодня модно говорить у философов, в рамках Ваше­го дискурса. Но его нужно было бы сначала задать, охарактеризовать.

9. К. - В основе моей концепции лежит понятие техноценоз, основного (и элементарного) объекта технетики - науки о технической реальности. На­помню, что лишь введение понятия биоценоз (К.Мёбиус, 1877) сделало эколо­гию наукой (Э.Геккель, 1866) и заставило перейти от изучения (живых) орга­низмов, восходящего к Аристотелю, к исследованию их сообществ-ценозов (экосистема - Тенсли, 1935; биогеоценоз - В.Н.Сукачёв, 1940). Технетические изделия, образующие видовую структуру техноценоза (которая подчинена ко­личественным ограничениям гиперболического Н-распределения), не могут функционировать (жить) вне его.

9. Р. - Нужно было бы задать общие характеристики Вашего подхода. Что значит выделить техноценоз, какие познавательные процедуры это предпола­гает, кстати, и какие ограничения? В своих работах, Борис Иванович, Вы пере­числяете эти ограничения и процедуры. Во-первых, о техноценозе мы говорим тогда, когда имеем дело с массовым, устоявшимся производством, большими стандартными множествами однотипных технических изделий. Во-вторых, ко­гда их бытие определяется документами. Одно из ограничений - элиминирова­ние, выключение человеческого субъективного фактора, также как и других, нарушающих естественный ход и функционирование технического процесса. Вы об этом не пишете, но можно догадаться, что элиминируются управленче­ские решения, которые резко меняют производственные процессы; или изме­нения рынка, инвестиций, короче - все факторы, нарушающие законы жизни техноценоза. В результате удаётся представить изменение техники как квазие­стественный процесс и считать, как Вы пишете, что техническое определяет техническое.

10. К. - Техноценоз - это выделенная для целей познания и воздействия це­лостность (предприятие, город, квартира), границы которой определяются кон­венционно и которая образована практически бесконечным (счётным) множе­ством слабо связанных и слабо взаимодействующих элементов-особей (изде­лий). Техноценоз порождает не массовость и не стандартность (см. данные 1727г., собранные И.Кириловым).

Что касается порождения технического техническим, то я имею в виду не нормальный технологический процесс или деятельность-работу (завода-автомата), а брошенный автомобиль; ржавеющий трубопровод, фильтрующий­ся шламонакопитель.

Жизнь техноценоза, будь то предприятие или Ваша квартира, в целом менее формализована документом, чем отдельная единица техники, единичная тех­нология, партия материала, отдельный продукт или услуга, фиксируемый вы­брос. Документальное порождение технического техническим есть процесс подконтрольный: именно он и есть, в первую очередь, объект технетики. Инте­рес (но не для данного рассмотрения) представляет недокументированная дея­тельность человечества и документированная post factum (авария, военные дей­ствия и др.).

10. Р. - Я бы обратил здесь внимание на одно противоречие, обусловленное трактовкой техники с помощью документа. С одной стороны, утверждается, что техническое обусловливает и определяет техническое. С другой - что тех­ническое определяется документом. Можно спросить: а что, какие факторы влияют на документ, в каком контексте он живёт? Во-первых, документ опре­деляет идея, проект разработчика (инженера, конструктора, проектировщика), которому поручили создать данное техническое изделие. Во-вторых, документ в форме проекта прежде, чем начнёт воплощаться в жизнь, должен быть согла­сован в разных инстанциях. Как показывает практика проектирования, он пре­терпевает серьёзные изменения, поскольку согласующие инстанции формули­руют различные требования - экономические, эргономические, экологические и прочие, не учтённые, с их точки зрения, разработчиком. Потом вступают в действие другие факторы - условия изготовления, эксплуатации, потребность в данном изделии. Только в том случае, если все перечисленные факторы и мо­менты, обусловливающие функционирование документа, стабильны, неизмен­ны (например, так было лет 15-20 назад, начиная с начала 60-х годов), можно говорить, что техническое определяет техническое. Но достаточно было в се­редине 80-х годов этим факторам измениться (а изменилось буквально всё -практика проектирования, потребности в технических изделиях, требования согласующих инстанций и эксплуатации), как оказалось, что техническое оп­ределяется не техническим, а скорее социальным.

11. К. - Вы преувеличиваете социальное. Рассчитывая балку на двух опорах или провод к электродвигателю, Вы не «прикладываете» к расчётам человека, он в данном случае не присутствует здесь даже мысленно. Моё открытие и за­ключается в том, что структура изделий (видовое разнообразие) функциони­рующего техноценоза математически строго представима (видовым, ранговидовым или ранговым по параметру гиперболическими Н-распределениями). Устойчивость структуры техноценозов, аналогичная устойчивости структуры биоценозов по C.B. Williams (антропогенно не деформированных), объясняется действием закона информационного отбора. Для объяснения естественного от­бора Дарвин не привлекал Бога, для информационного отбора - не требуется привлечение человека. Происшедшее в стране не поменяло заметно техниче­скую документацию на конструирование изделий, проектирование техноцено­зов, информационный отбор и прогнозирование. Система же согласований и принятия решений - да, изменилась. Гносеологически всё очевиднее примат технологии над техникой, материалов над технологией, требований конечного потребителя (продукции) и экологии над первыми тремя. Это требует от фило­софов не рассмотрения несовместимости понятий техника, технология, мате­риалы, продукция, выбросы, их самостоятельности и самодостаточности.

И. Р. - Вероятно, нужно различать два разных понимания техники - обы­денное и теоретическое. В обыденном сознании мы особо не различаем техни­ку и технологию. Легко говорим техника земледелия или техника любви, тех­ника игры на фортепиано, хотя это - не техника в обычном понимании. Или говорим о высоких технологиях, не отдавая себе отчёта, что при этом имеется в виду.

В теоретическом плане речь должна идти о технике и технологии как иде­альных объектах. Тогда техника и технология не совпадают, это два разных идеальных объекта. Конечно, нужно пояснить, что такое идеальный объект. Наука, теория собственно имеют дело именно с идеальными объектами - фигу­рами в геометрии, идеальными тепловыми машинами и циклами в теплотехни­ке, элементарными частицами в квантовой физике. Идеальный объект это не только модель соответствующего реального объекта (луча света или звуковой волны), но, прежде всего - интеллектуальная конструкция, позволяющая рас­суждать и вести доказательство в теории. Например, хотя у всех реальных крупных тел радиусы равны только примерно или вообще не равны, в теории геометрии мы считаем, что "окружность - это такая фигура, у которой все ра­диусы равны". Геометр приписывает окружности равенство радиусов; анало­гично, отсутствие толщины у точки или линии с той целью, чтобы его геомет­рические рассуждения и доказательства были непротиворечивы, чтобы геомет­рические фигуры можно было мысленно накладывать друг на друга, получать равенства, устанавливать подобия и прочее. Представьте, если бы у геометри­ческих фигур (тел) подобно реальным линии были разной толщины, радиусы и окружности не были равны - геометрия в этом случае просто была бы невоз­можна.

Так вот, как идеальный объект техника - это одно, а технология - другое. Техника - это средство деятельности, артефакт, конструкция, в которой реали­зуется действие природы, технические формы осознания, техническая реаль­ность. Технология в широком понимании - это деятельность, направленная на создание технических изделий и систем, создающих условия для цивилизационных сдвигов. Последние же предполагают управление и социокультурную обусловленность.

12. К. - Техника - это обязательно искусственная вещь, нечто материальное. Технология есть материализующееся в действии знание о процессах, способах, операциях (материальных и нематериальных), и потому она вечна, старея лишь морально. Завод, город - техническое, но не техника. Это сообщество разного рода изделий рук человеческих и результатов функционирования и смерти раз­ного рода технического (техники, технологии, материалов, продукции, отбро­сов).

12. Р. - Спрашивается - почему? Чем завод или система противовоздушной обороны отличается от техники? Сравним как организмы машину, например, автомобиль, которую Вы считаете техникой, и металлургический завод. Оба эти образования сегодня проектируются, и при этом используются знания есте­ственных и технических наук. И машину, и завод можно рассмотреть как сред­ство человеческой деятельности: первая есть средство передвижения, вторая -производства металла. И машина, и завод выполняют свои задачи за счёт спе­циально организованных природных условий и среды, предварительно изучен­ных в науке. Я лично не вижу ни одного признака, не позволяющего завод под­вести под понятие техники. Другое дело - город. Хотя мы проектируем города, но складываются они не только и не столько под воздействием инженерной и проектной деятельности. Город - это сложная социальная организация, где зда­ния, инженерные сооружения и коммуникации не являются единственными подсистемами. Есть и другое - поведение людей, системы городского управле­ния, внешние связи.

13. К. - Мой подход заключается в том, чтобы отказаться от применения термина организм к заводу или городу, рассматривая их именно как целост­ность - сообщество слабо связанных и слабо взаимодействующих изделий (включая здания, сооружения, коммуникации).

Давайте, сравним единичное изделие и техноценоз (представляя при этом собственную квартиру). 1. Изделие дискретно, как целостность, единообразно выделяемо, документально (паспортно) определено, идентифицировано; тех­ноценоз (предприятие, город) генпланом выделяется в одних границах, но каж­дым специалистом (технолог, энергетик, механик и др.) - в других, админист­рацией и надзорами - в третьих, то есть существует множество не совмещае­мых образов-пониманий, например, завод Запсиб, город Новокузнецк. Техно­ценоз физически вообще не может быть выделен ни в пространстве, ни во вре­мени. 2. Количество узлов и деталей, образующих изделие (независимо от его сложности) конечно и находимо по спецификации, комплектность поставки определена; количество узлов и деталей, самих изделий, образующих техноце­ноз, бесконечно велико, их нельзя перечислить (можно лишь предложить сис­тему классификации), нет и, что важно для практики, не может быть докумен­тации, адекватной техноценозу. 3. Любой ценоз индивидуален; изделия-особи одного вида неразличимы в пределах паспортных характеристик. 4. Детали из­делия рассчитываются в соответствии с законами технических наук (в пределе - классической физики) по жёстким причинно обусловленным формулам; вы­бор изделия для техноценоза, его заказ, размещение, замена, уничтожение не­формализуемы в смысле выбора завода-изготовителя. 5. Время жизни техноце­ноза бесконечно велико относительно времени выпуска изделия как вида и его жизни как особи.

Что касается техники и технологии, то это системообразующие любого тех­ноценоза, но различия между ними сущностные. Кстати, техника может функ­ционировать без технологии, а технология - вообще без техники. Технология

как бы спрятана при забивании гвоздя, вождении автомобиля, включении теле­визора. Другими словами, ошибочно подменять технику технологией (и наобо­рот).

13. Р. - Не могу согласиться. Вы включили в технику документ, но он от употребления не исчезает. Следовательно, этот признак не позволяет нам раз­вести технику и технологию. Различие в другом. Когда мы говорим о технике, то это, с одной стороны, более общее понятие, то есть многие исследователи включают в технику и технологию, наоборот, значительно реже. С другой сто­роны, содержание этих понятий различно. В понятии техники мы фиксируем не только её инструментальную роль (это средство человеческой деятельно­сти), но и, естественно, искусственную природу техники (это артефакт и дейст­вие специально организованных сил природы), и техническую предметность (техника есть конструкция, устройство), и, наконец, техническую реальность, которую философы трактуют по-разному, например, Хайдеггер - как постав, а Вы - как техноценоз. В понятии технологии акцентируется деятельностная природа технического, об этом одним из первых говорил Эспинас. Но не толь­ко нужно различать технологию в узком значении. Есть технологии в широком понимании: это не просто деятельность, но такая, которой мы управляем и ко­торая обусловлена рядом социокультурных факторов. О технологии в широком значении заговорили тогда, когда человек научился создавать и реализовывать крупные программы технического развития (в хозяйственной сфере, в обороне, в экономике) и при этом обнаружил, что реализация таких программ сущест­венно зависит от технического и научного развития страны, от её ресурсов, не только природных, но социальных, даже от принятых в культуре установок и ценностей.

Вот так я развёл технику и технологию. Специальная задача - объяснить их взаимосвязь. В каком-то смысле, возможно, это задача мнимая. Как идеальные объекты техника и технология - просто разные сущности. В плане эмпириче­ском технология - один из современных видов, может быть даже основной вид создания техники; другие виды - изобретение, инвестиционная деятельность, проектирование. При этом технология постоянно использует данные виды в качестве своих средств. Получается, что техническое изобретение, инженерия и проектирование действуют и сами по себе, и в разных технологиях. Но в тех­нологию сегодня вовлекаются в качестве средств и материала не только техни­ческие виды изготовления, но и другие области человеческой деятельности -научное исследование, управление; организация, образование и другие.

14. К. - Документ мною в технику (как и в технологию) не включается. На­оборот, документ отделился, выделился, зажил самостоятельной жизнью. Это принципиально отличает информационный отбор от естественного. Документ, распределяясь на составляющие и объединяясь с другими, образует свои сообщества-информценозы, где действует документальный отбор. Существует своя система и на материалы, как на сырьё, вещества, предметы, на индивидуальные химические соединения, простые тела, композиции, сплавы, смеси и растворы.

       Материалы учитываются в единицах массы, длины, площади, объёма (система полей. Волн и излучений - в других единицах). На действующей технике по разработанной технологии материал преобразуется, исчезает, возрождаясь в новом качестве.

14. Р. - У Аристотеля была категория материя, содержащая некоторые свойства Вашего понятия материал. Но не нужно обманываться сходными терминами. Каждый мыслитель, и Вы в том числе, решает свои задачи и в связи с этим создаёт нужные понятия. По сути, все понятия функциональны и конст­руктивны. Даже когда мы используем тот же термин, и нам кажется - то же са­мое понятие, как правило, это заблуждение. Задачу, которую Вы решали - най­ти законы эволюции техники и понять техническую реальность, решали многие до Вас, но иначе. Поэтому и понятия иные.

15. К. - Четвёртая составляющая технетики - продукция, причём, любая, а не только техника, технология, материалы. Философы (или это не так?) поче­му-то не считают технической реальностью пищу, парфюмерию, одежду, му­зыкальные инструменты (у В.Н.Шевченко - сыры и колбасы, галстук и рубаш­ка). Между тем, с моей инженерной и научной точки зрения, не существует различия в организации выпуска как конечного продукта электродвигателя (техники), диспетчерско-программного продукта системы «сталь-прокат» (тех­нологии), химудобрения (материал), крабовых палочек (пищевой продукт), улавливания выбросов в атмосферу. Вся продукция просто должна быть ориен­тирована на потребление, оцениваемое информационно. Технетика требует предугадывать и развивать потребности, ставя во главу угла именно потребле­ние.

15. Р. - В схеме деятельности, которую ввёл Г.П.Щедровицкий, есть такой элемент - продукт. Это то, что получается в результате решения проблем и преобразования исходного материала (заметьте, как и у Вас - материала) в про­цедуре, при этом используются определённые средства. И у Хайдеггера постав - это тоже отчасти продукт поставляющего производства. Рейн, своеобразный продукт природы; выработка тока на электростанции Рейна - продукт течения Рейна и т.д.

В современной картине мира представление о продукте возникает на пере­сечении двух сфер - производства и потребления. Продукт - это, с одной сто­роны, промежуточный этап или конечный результат производства, с другой -то, в чём есть потребность, что потребляется.

Вводя представление о продукте, Вы учитываете, что техника в современ­ном мире живёт на пересечении этих двух сфер. Правда, здесь вопрос - почему мы втягиваем в понятие техники всё новые и новые свойства, например, про­дукт, а не относим их к условиям функционирования техники или факторам, влияющим на такое функционирование?

16. К. - Продукт поставляющего современного производства есть докумен­тально определённая последовательность условий, операций и др. и результат действующей техники, принятой технологии, используемых материалов (с не­избежными отходами). Пять составляющих, о которых я всё время говорю -это категории технетики как науки о технической реальности, где основным объектом исследования является выделяемый нами (конструируемый) техноценоз. Продукт - часть технической реальности, но не есть, в общем случае, техника. Знаменитая колбаса по 2.20 есть порождение индустриальной эпохи (при обусловленных развитым социализмом технике и технологии и тестиро­ванном исходном материале с практическим отсутствием экологических огра­ничений). Важно, что, скажем, в период первобытно-общинного строя, при всём желании, невозможно было бы изготовить такой продукт.

16. Р. - Хочу обратить внимание на важность того шага, который Вами сде­лан. Считается, что теоретическое представление некоторого явления задаёт его как целостное, гомогенное образование. На этом построен идеал точной науки, начиная с Аристотеля. Когда математик в теории сводит новый случай к уже изученному, он реализует именно этот подход, так сказать, сложное пре­вращается в простое, гомогенизирует бытие. Вы же создаёте сложное неодно­родное построение, например, включаете в понятие технетики материал, про­дукт, отходы и много чего ещё. Причём, заметьте, эти представления берутся из разных предметов и дисциплин. Получается, что Вы нарушаете принцип од­нородности дисциплины. А ведь ещё Аристотель в «Аналитиках» писал, что нельзя характеристики, присущие одному роду, переносить в другие роды. Од­нако, как иначе можно задать новую дисциплину?

17. К. - Предлагая технетику как науку, я рассматриваю неоднородные об­разования, заимствования из разных дисциплин: с одной стороны, важна сущ­ность, с другой - конкретика исследуемого семейства техники, изучаемой, на­пример, дисциплинами «энергетическое машиностроение», «металлургическое оборудование», «военная техника»; технологии - нефтехимия, коксохимия, ме­таллургия; материалов - курсы материаловедения (различающиеся по вузов­ским направлениям, как и продуктоведение и промэкология). Всё это (разные предметы и не предметы) образует техноценоз как единое постольку, посколь­ку я могу его выделить в пространстве, времени, организационно, энергетиче­ски, юридически. Причём, выделение техноценоза для целей исследования и воздействия (управления - слишком сильно было бы сказать) определяется спецификой специальности (субъективная составляющая) и взглядами индиви­да-человека. Поэтому границы выделения различны, и речь может идти лишь о вынужденном для целей практики концепционном разграничении техноценоза и изучаемого семейства.

17. Р. - Но на такой шаг нужно было осмелиться - задать технетику как сборку представлений, заимствованных из разных дисциплин. Кажется, технетика в вашем понимании - сугубо противоречивое образование. Но это види­мость. Высокий идеальный объект, задающий новый предмет, неоднороден. Он кажется невозможным только с точки зрения сложившейся организации дис­циплин. Когда Г.П.Щедровицкий ввёл схему деятельности, было точно такое же ощущение. В статье «Онтологические, направляющие и организационные схематизмы мышления» (см. «Кентавр») я показываю, что научные знания по­лучаются в двух разных процессах: в рамках теоретического рассуждения, под­чиняющегося принципу дисциплинарной однородности, и на схемах. Послед­ний способ очень древний. Именно на схеме мы собираем представления из разных предметов. Хорошая схема всегда задаёт негомогенное образование. Этот момент, в частности, отмечал Мишель Фуко, предложивший для таких схем-констант термин диапозитив (буквально - распределение, устройство). Ваше представление о технике в этом смысле - диспозитив техники.

18. К. - Действительно, я предлагаю перейти от любых прежних представ­лений об отдельной единице техники к представлениям об их сообществе, по­рождающем новые свойства. Мы переносим проблему с выпуска автомобиля или ртутной лампы к образованию, где они появляются, эксплуатируются, умирают и где их (заимствую пояснение Колмогорова) большое число. Разбить одну люминесцентную лампу как будто не страшно: ртути лишь следы. Но на заводе их 1,5 миллиона. А возникшая проблема ликвидации АЭС, хрущёвок?

18. Р. - Наше представление о технике сформировалось под воздействием инженерии, её успехов. Но инженерная идеология предполагает, что разраба­тывается и обдумывается, главным образом, рабочий процесс, то есть тот, ко­торый обеспечивает практический, научный эффект. Например, для самолёта -это подъёмная сила и движение с определённой скоростью, для атомного реак­тора - процессы деления, дающие энергию. Инженер занят разработкой такой конструкции, с помощью которой можно запускать намеченный в расчётах ра­бочий процесс и поддерживать его протекание в нужных человеку параметрах. В рамках классической инженерной идеологии побочные последствия реализа­ции основного рабочего процесса (отходы, выбросы, другие изменения: среды, условий жизни человека и проч.) инженера не волнуют. Он считает, что это не его дело. Мои студенты мне так сначала отвечают: «Это нас не касается». Од­нако сегодня нельзя не учитывать все эти побочные последствия технического творчества и производства. В то же время, учить их в рамках инженерного ми­роощущения весьма трудно, если не невозможно. Требуется смена, как сегодня говорят, парадигмы. Создание технетики - определённый шаг в этом направ­лении.

19. К. - Появление в начале XX века менеджмента вызвано необходимостью управления предприятием по-новому. Это и свидетельствовало о проявлении техноценологических свойств. Создание единичного вида из составляющих технетики, например, технологической линии, опирается на классические взгляды физики (химии). Управление предприятием (городом), прогноз разви­тия, сбыта, потребности в ресурсах предполагают вероятностно-статистические представления, которые используют агрегативные модели, восходящие к ки­бернетической парадигме, экономико-математические модели и технический анализ. Для исследования техноценозов этих методов недостаточно.

          19. Р. - Трудность налицо - это наши собственные представления, блоки­рующие возможность видеть по-новому. Но я вынужден здесь сделать отступ­ление в методологию. В научном обиходе в настоящее время обращаются два основных способа мышления. Первый условно можно назвать аристотелевско-кантианским: в центре познания стоит вещь или объект, который мыслится с помощью категорий аристотелевской логики. Второй подход тоже начинается от Канта и идёт к Берталанфи, то есть это подход системный (системно-структурный). Здесь в центре познания - система, структуры, мыслимые с по­мощью категорий функции, связи, иерархии и др. Кстати, можно показать, что системно-структурная логика включает в себя и логику Аристотеля, и ряд дру­гих уже «предметных логик» (различение части и целого, разных уровней опи­сания явления и проч.). В технетике Вы выделяете совершенно новый объект -технические популяции, для которых характерны не обычные связи и отноше­ния как в системе, а слабые. Слабые связи, слабые взаимодействия. Чтобы вы­делить технические популяции и техноценоз, нужно было перестать мыслить системно-структурно, поставить в центр познания новый тип объекта - не сис­темы, а популяции. Кстати, в методологии Г.П.Щедровицкий пытался рассмат­ривать популятивные образования. У него есть несколько интересных докладов на этот счёт. Конечно, Ваш подход складывался под влиянием биологических исследований, ведь идея популяции взята оттуда?

20. К. - Не только. В экологии с 20-х годов XX века сложился достаточно апробированный в дальнейшем понятийный и математический аппарат. По­этому по аналогии для описания явлений и закономерностей, действующих в технической реальности, но не замеченных ранее техническими науками (и философией), применены понятия техническая особь, вид, популяция, ценоз, эволюция, генотип, фенотип, мутация — вариофикация, видовое разнообразие, ассортица, экологическая ниша. Из математической лингвистики, использую­щей распределение Ципфа-Мандельброта (по Ю.К.Орлову), нами взяты поня­тия текст и словарь. Сам закон информационного отбора, включающий дар­виновские положения, отличается от естественного одним пунктом: незакреп­лённая информация документируется и превращается в программу.

20. Р.- В целом, как мне кажется, можно говорить о четырёх основных спо­собах рассмотрения техники, мышления технического: 1) техника как вещь и объект; 2) техника как система и структура; 3) техника как популяция и техноценоз; 4) техника как социокультурное явление. Наконец, может быть, можно говорить ещё об одном способе, когда мы технику трактуем как бытие.

21. К. - Здесь Вы ставите знак равенства: техника и всё техническое. Имен­но здесь и кроется концептуальная ошибка. Мой опыт проектировщика и уча­стника расследования аварий однозначен: всегда, во всех случаях (даже когда идут на фальсификацию) различают несчастные случаи (я не рассматриваю ха­латность и прочее социальное), которые произошли: 1) из-за неисправности или ошибочного обращения с техникой; 2) из-за несоблюдения или нарушения технологии; 3) из-за использования не того материала (у Вас не отказывал принтер из-за дрянной бумаги?); 4) из-за продукта, испорченного, например, по условиям хранения; 5) из-за экологических условий (люди задохнулись вблизи кислородной станции из-за пониженного содержания кислорода в приземном слое). В моём же понимании, в представлении, техника как бытие меня не ин­тересует. Зимнюю солёную мерзость под колёсами и ногами я не могу назвать техникой.

21. Р. - Но зато меня очень интересует. Техника - понятие, которым в исто­рии культуры обозначают многое. Не зачеркнёшь традиции Аристотеля, Декар­та, Ф.Бэкона, Гоббса, Конта, Ясперса, Шпенглера, В.Соловьёва, Бердяева, Хай-деггера. Философия техники проистекала из этой глобальной интерпретации техники, хотя и не добилась практического результата.

22. К. - Техника действительно активная составляющая, руки технической реальности, преобразующие самоё себя; технология - идеальная сторона мате­риализующегося знания; материал, уже давно технетизированный, промежу­точное состояние «между прошлым и будущим» до преобразования его в про­дукт действующей техникой по задумке технологии с оглядкой на экологию. Ф.Киркоров без техники - ничто, как и Д.Ойстрах без скрипки Страдивари. Это, конечно, преувеличение, но весьма наглядное, с точки зрения технетики на музыкальную техническую реальность. Но если рассматривать шоу как про­дукт, то успешное шоу предполагает определённые техноценологические ко­личественные ограничения на всякого рода сопровождающую технику, сочета­ние технологий и используемых, в том числе и интеллектуальных, материалов, шумовое загрязнение и просто зрительский, слушательский мусор.

22. Р. - Но, заметьте, на конференции помимо Вашей точки зрения намети­лась ещё одна. Вы и Ваши последователи утверждаете, что техника, или технетика, в Ваших терминах, сегодня целостно определяет, задаёт человека, не ис­ключая его внутреннего мира. Современная техника, так сказать, выделывает человека. Если доводить эту точку зрения до своего логического конца, то нужно признать несовершенство человека как биологического существа и по­ставить себе задачу - сделать из человека совершенную машину (биоробот) с высокими техническими показателями.

Другие участники конференции, правда, не очень внятно, утверждали, что бытие человека не может быть редуцировано к техническому, что в человеке есть искра Божия, нечто, что делает его поведение человеческим. Обычно всё это называют духовностью. В чём тут проблема? Есть эпохи и периоды, когда человек полностью определён и детерминирован в своём поведении не только техникой, но более широко социальными отношениями и институтами. В кон­це концов, что такое социальный институт, если не мегамашина (термин Мэм-форда). Например, в период древних царств (в древнем Египте или Вавилоне) люди являлись винтиками социальных машин - государства и религии. Но, на­чиная с античности, складывается личность (Сократ, Платон), которая, хотя и

живёт в рамках социальных отношений, но понимает и осознаёт себя как само­стоятельное целое, соизмеримое с социальными мегамашинами.

В культуре нового времени противостояние личности и социальных машин, начиная от государства и кончая технически обусловленной средой, судя по всему, достигла своего предела. Есть люди, идеологом которых Вы, Борис Иванович, себя и объявляете, действующие от имени машин и мегамашин, от имени технического. Их идеал - мир и человек как машина, как техническое. Другие под знамёнами Сократа и Платежа клянутся противостоять нашествию технического мира и мегамашин, провозглашая грядущую эпоху духовности.

Современная цивилизация не случайно получила название техногенной. Вся наша жизнь определяется машинами и мегамашинами (а теперь оказалось, что и техноценозами). Ценности технического доминируют. Соответственно, и ре­альная социальная  жизнь техницируется и механизируется быстрыми темпами. Но и противники технического пути развития цивилизации не сдаются. Они справедливо укрывают, что гегемония мегамашин и технического поставила человеческую жизнь и мир на грань самоуничтожения. Целый ряд наших фун­даментальных ценностей, таких, как духовная жизнь, безопасность, свобода, здоровье, сегодня вошёл в противоречие с тенденциями развития техногенной цивилизации.

В точке слома и кризис,, цивилизации (а я вслед за многими философами уверен, что мы находимся именно в такой точке) роль личности неизмеримо возрастает. Она становится более активной в поисках выхода. Личность не мо­жет больше занимать только созерцательную позицию, изучать разворачиваю­щийся на её глазах гибельный процесс. Она начинает действовать, работать на ту или иную тенденциюцию развития события. Например, Вы - на одну, а я - на другую.

23. К. - Нет, я не разделяю, точнее, не рассматриваю здесь технократизм Веблена или Гэлбрейт, а просто утверждаю, что построение, функционирова­ние и развитие техноценозов определяется объективными законами в рамках третьей научной картины мира. Ведь, что следует из первой? Общие законы определяют движение Луны, любого космического тела или полёт снаряда. Саизнама траектория теоретически для спутника связи, спутника с Белкой и Стрел­кой или с  настоящем космонавтом однозначна при определённых исходных данных. Говоря о технической (математической) сущности явления, мне здесь  не нужно ни в коей мере вставлял, в расчёты нравственные или иные стороны и действия, присущие человеку. То есть мы можем создать некоторую картину или описать механизм, например, часов, исключив из модели человека как та­кового. При этом мы признаём объективность, если хотите, истинность этих законов (в рамках первой научной картины мира) и исключаем человека из рассмотрения. Именно то же самое я говорю об исследовании техноценозов, о новой научной картине мира (третьей, считая вероятностно-статистические представления Эйнштейна-Бора второй). Гносеологически именно этот подход я применяю к техноценозам, утверждая, что на государство (регион, город, квартиру), отрасль (завод, производство, цех) накладываются некоторые коли­чественные структурные ограничения. Их нарушение приводит данный техноценоз в неустойчивое состояние. И человек здесь ни при чём, пока не осознает объективность существования и эволюции техноценозов. Я вижу вектор техни­ческого развития и называю количественные его параметры. Да, похоже, что он ведёт в тупик. Так давайте же рассмотрим мои результаты, а затем возвратимся к разуму или к инстинкту.

23. Р. - Это интересный вопрос. Кажется, Гегель писал, что в истории разум возрастает и завоёвывает всё новые и новые позиции. К сожалению, последнее столетие этого не подтверждает. Но, тем не менее, важен голос если и не ра­зумного, то думающего и трезвого человека. Многие философы техники и во­обще мыслители отмечают, что средний человек массовой культуры глух к до­водам рассудка и разума. Убедить людей ездить с меньшей скоростью, вести здоровый образ жизни, меньше зависеть от технического комфорта практиче­ски не удаётся. Этому противостоят ценности успеха, власти, представления о стандартах потребления или образа достойного существования (сосед, живу­щий лучше, чем я) и т.д., и т.п. Шри Ауробиндо Кхош, известный индийский эзотерик и общественный деятель, вообще уверен, что пока человечество не переживёт глобальные катастрофы (в форме третьей мировой войны, страшных эпидемий, резкого обнищания миллионов), оно не изменит гибельного пути своего движения. Так что вопрос с инстинктом самосохранения весьма не­прост. Этот инстинкт успешно блокируется технократическим дискурсом, все серьёзные размышления на опасные темы люди научились или не слышать, или так переосмыслять, что опасность превращается чуть ли не во благо. Возмож­но, мы уже втянулись в глобальные катастрофы и неблагополучие, но не заме­чаем этого.

24. К. - Начиная, по-видимому, с 70-х годов, наши философы начали гово­рить, что должна быть какая-то единая наука обо всём техническом, онтологи­чески опирающаяся на технику, на технологию. Сейчас Б.И.Иванов вводит, вслед за А.И.Половинкиным, термин технознание. Техническое знание (кстати, тоже ценоз, но ценоз информационный, где действует документальный отбор), как и любое другое, распалось на множество дисциплин (по справочнику 80-х годов - 40 тысяч профессий). Каждая опирается на свою сущностную основу, на свои понятия, термины, определения. Технознание не очерчивает объект (чем, скажем, биологическое знание отличается от электротехнического), не порождает социально значимую новую упорядоченную селективную информа­цию, являясь поэтому тупиковым направлением.

Понятие технетика используется мною в процессе познания такого объекта как техническая реальность в целом (включая археологические свидетельства). Понятие характеризуется разной степенью абстракции и обобщения, что ведёт к разным определениям. Итак, технетика - наука о технической реальности. Технетика - общее понятие, включающее всё техническое мёртвое и всё техни­ко-техническое, технико-технологическое, конструктивно-технологическое, то есть это более широкое понятие, чем вся техника или вся технология. Технетика – наука о законах и закономерностях техноэволюции, среди которых определяющим являются закон информационого отбора. Технетика - наука о техноценозах. Технетика – наука, изучающая общность структуры ценозов любой  природы, и в этом качестве она является развитием кибернетики. Технетика -обобщённое определение, включающее (заменяющее как единое) технику, тех­нологию, материалы, продукты, отходы. Технетика - наука о документальной части культуры, производства, быта. Технетика - взгляд на окружающее тех­ническое с позиций постклассической философии техники.

24. Р - Идея науки технознания, обобщающая все технические дисциплины и теории, естественный ход учёных, приверженных естественнонаучному под­ходу. Поскольку для них идеал науки - это физика, они думают, что всегда можно построить общую науку, интегрировав в ней частные подходы и теории. Одним из первых здесь был создатель советской психологии Лев Семёнович Выготский. В методологической статье 1927г. «Исторический смысл кризиса в психологии» он, в частности, писал, что одна из особенностей этого кризиса состоит в том, что в психологии того времени сложилось несколько школ (тео­рий), каждая из которых сама по себе, может быть, и неплоха, но абсолютизи­рует свой подход, утверждая, что только она, эта школа, правильно описывает психологическую реальность. Чтобы преодолеть этот недостаток, Выготский предполагал вместо множества школ создать «общую психологию», причём, на основе строгого естественнонаучного подхода, которая интегрировала бы и сняла все отдельные теоретические взгляды на человеческую психику. Однако при этом возникнут непростые вопросы: какую именно точку зрения не чело­века принять за основную и как в этом удостовериться? И что делать с теми психологами (а это все, кроме реформатора), которые не согласны с выдвину­тым планом перестройки?

В своих работах я показываю, что подобный ход, когда мы пытаемся интег­рировать разные теории и знания на онтологической основе (то есть, зная ис­тинное устройство объекта), сегодня не проходит не только в гуманитарных науках, но даже в естественных. В гуманитарных науках этот подход не может пройти по природе самого гуманитарного знания, тесно связанного при своём формировании с позицией познающего. Поскольку в гуманитарной науке ис­следователи преследуют разные цели и имеют разные представления о природе изучаемого ими явления, возникновение разных теорий и объяснений - естест­венное следствие этой интеллектуальной ситуации.

25. К. - Вы хорошо изложили суть проблемы. Технознание как попытка объединить в единое все технические знания бесперспективно из-за специфики каждой из технических наук (нет технической дисциплины, которая сыграла бы роль физики). Что касается собственно получения знания с введением тех­нознания, то не видно критериев селективности, упорядоченности и информа­тивности, дающих новое знание для конкретных технических наук или признаваемое как знание социально значимыми субъектами технического или фило­софского общества в целом.

Изучая сколь угодно глубоко отдельную машину или технологию, ничего нельзя сказать об их популяционном поведении, а тем более - о ценозе, чьей лишь незначительной частью они станут.

25. Р. - При этом они смотрят на технику, по сути, как на природное явле­ние. Им кажется, что главное - познать законы технического. На мой же взгляд, основная проблема в другом. Нужно правильно поставить задачу. Зада­ча не в познании того, что есть (к тому же в реальности много разных тенден­ций), а в том, чтобы понять технику в связи с вызовами современности. Совре­менные же вызовы весьма серьёзны: техническое обусловливает техническое, человек всё больше становится техникой, техника разрушает природу. Хотя со­временная философия осознаёт эти вызовы, она пока не нашла на них достой­ных ответов. К тому же многие философы по-прежнему думают, что техника -это то, что лежит перед ними, что можно наблюдать и познавать как природу. Сегодня даже первую природу так нельзя исследовать, поскольку мы её посто­янно переделываем.

26. К. - Одна из особенностей вызова та, что квартира, предприятие, город предстают не отдельной единицей техники, а сразу технетическим сообщест­вом, так что одна вещь (изделие) не может существовать без другой. Но мно­гое, как-будто, и не обязательно, может быть, заменено, выброшено. Покупка авто под цвет любимой (в обоих значениях) губной помады корреляционно не значима, но сам факт отражает техноценологические свойства. Тогда, если элементарной единицей исследования технической реальности становится техноценоз, возникает вопрос о его месте в ряду других ценозов, об особенностях отбора «лучшего». И здесь мы используем то, что структура любого ценоза ха­рактеризуется параметрами гиперболического Н-распределения, находящими­ся в узких пределах (в нетехнических областях речь идёт о законах и распреде­лениях Парето, Ципфа, Мандельброта, Лотки, Бредфорда, Вильямса и многих других, исследовавших негауссовы распределения). Если есть общая кривая, точнее, одинаков математический аппарат и близки параметры, характеризую­щие структуру ценозов любой природы, то значит ли это, что есть какая-то общефундаментальная закономерность функционирования и развития всего су­щего?

26. Р. - Что Вы хотите понять? Что нового вносится в ципфовы распределе­ния? В теорию эволюции? В практику проектирования и прогноза?

27. К. - Прежде всего, почему все устойчивые ценозы структурно характе­ризуются близкими и не меняющимися (точнее, меняющимися в теоретически заданных пределах) параметрами? Эволюционно я выстраиваю ряд реально­стей: физическая (мёртвое), биологическая, техническая (технетическая), ин­формационная, социальная. Известно, что животные - насекомые (муравьи даже пасут свой скот - тлю), птицы, млекопитающие изготавливают техническое (орудия, устройства, сооружения), тем самым «переделывая» окружаю­щую среду. Сделаем из этого неоспоримого факта вывод, что умение заострить палку или сделать навес предшествовало тому, что называют разумом челове­ка. Мутационное воздействие Олдувая породило большеголового и бесшерст­ного уродца, который мог использовать свои 13 триллионов нейронов мозга, чтобы: 1) создать абстрактный, Н-образ рубила и 2) жестами, языком, мимикой, примером передать знание - как делать и как пользоваться. Не труд создал че­ловека, а стремление увильнуть от труда, облегчить жизнь, руководствуясь принципом наименьших усилий. Человек стал человеком, когда отделил свой Н-мир от Н-мира бытия. Вслед за живым появилась техническая реальность, а она породила реальность информационную. Как тут не сказать - их диалекти­ческое единство породило социальное.

27. Р. - Здесь два разных вопроса: 1) как на Земле шла эволюция, и возникли человек и социум и 2) что собой представляет реальность, охватываемая в Н-распределении. Ваш ряд развития таков: мёртвое, живое, труд (техническое), информация, социальное. При таком объяснении всегда возникает неразреши­мая проблема: как из мёртвого получить живое, из живого - биологическое, на основе труда и технического - информационное, из информации - социальное. Я уже не говорю о том, что содержание даже ближайших членов этого ряда не совпадает, например, сущности живого и мёртвого. Л не могу сейчас подробно излагать своё понимание эволюции, но суть его в том, что социальное получи­лось не из информационного и даже не из биологического, хотя биологическое было его предпосылкой, также, впрочем, как сигналы и «естественные орудия» (камни, палки, кости и др.), которые применяют животные. Главную роль в происхождении человека и социальности (они возникли одновременно, как два аспекта одного целого) сыграли два процесса: разрешение сообществами чело­векообразных обезьян «парадоксальных ситуаций» (где животное вынуждено действовать противоположно тому, как оно привыкло и чего требует ситуация опасности) и превращение сигналов в знаки (именно с помощью знаков разре­шались парадоксальные ситуации). Уже внутри и на основе социальности складываются и труд, и техника, и информация, причём, неотъемлемая их ха­рактеристика - семиотичность, семиозис.

Совершенно другая проблема - как объяснить реальность, изучаемую в технетике. Можно, например, думать в следующем направлении. Н-распределение описывает некий массовый процесс, где имеют место слабые взаимодействия. Например, семиотические модели (мифы, научные теории и проч.) обусловли­вают создание сходных артефактов (изделий техники), более совершенное (в смысле тех же моделей или условий их реализации) техническое вытесняет ме­нее совершенное техническое, смена семиотических моделей или условий реа­лизации ведёт к появлению новых типов артефактов и проч. Реальность, кото­рая при этом возникает, может быть категорирована как особая форма (технетическая) социальной жизни, но при условии, что исследователь внешние связи и контексты (культурные воздействия, сознательную человеческую деятель­ность, резкую смену условий) истолковывает как внутренний органический момент технетической реальности (как внутренние противоречия и фактор технического развития). Кстати, такую операцию не всегда можно сделать.

Когда Вы говорите, что Н-распределение фиксирует некоторый общий закон технетического, то, на мой взгляд, пытаетесь данный способ мышления распространить на все социальные явления и формы жизни. Вряд ли такое пройдёт, точнее, редукция есть редукция: в других реальностях и явлениях В будете видеть только технетическую реальность и Н-распределение, хотя та много чего другого, и может оказаться - нет места как раз для Н -распределения.

28. К - Нет, дело не в редукционизме. Я не свожу целое к свойствам чаете Более того, случайно взятые изделия - точка на кривой Н-распределения (и даже некоторая выборка-множество) - могут совсем не характеризовать техноценоз (из-за неприменимости понятий математическое ожидание - среднее бесконечность дисперсии - возможность сколь угодно большой ошибки). Ценоз есть трансцендентный объект. Его исследование в целом есть исследование структуры. Надо одномоментно выделить ценоз, семейство, вид, особь. Если особь - доменная печь, то ценоз - вся страна (но не завод - там связи жёсткие если электродвигатели - Запсиб (но не страна - там связи вообще отсутствую! Техноценозы вложены друг в друге вплоть до техносферы, если оперирова понятиями, используемыми в Киото. Каждое семейство оборудования, технологий, материалов, продукции, выбросов любого техноценоза структура описывается Н-распределением.

28. К. - Может быть, использовать идею фрактала, которая позволяет меня! точки зрения и способы описания (измерения) явления?

29. К. - Фрактальный подход (для системы электроснабжения крупного завода наблюдались три уровня фрактальности), идея самоорганизации, технологические исследования - это одно крупное научное направление, имеющее  широкий выход в практику.

29. Р. - Радикальное решение состоит в том, чтобы осознавать ситуации которая для Вас значима. Для этого нужно фиксировать, какую, собственно  говоря, задачу вы решаете и какими средствами (методами). Попробуем отрефлектировать, что Вы делаете. У Вас есть конечная цель - дать прогноз или расчёт на основе Вашей теории. Но есть и ограничения: имеется такой-то тип объекта (скажем, город или завод), по поводу него имеются такие-то проблем: (например, оптимизации или реконструкции, или создания нового), есть, наконец, и заказчик, который тоже чего-то хочет. Вот эта ситуация, включающая перечисленные моменты, и задаёт границы.

30. К. - Да, ценологический подход позволяет по-иному прогнозировать. В

частности, оптимизировать сортамент, объемы продукции, размер единично поставки, определить количественный и видовой составы ремонтируемой оборудования, запчастей и комплектующих, объёмы энергосбережения, норм и лимиты при действующей технологии, параметры электропотребления на перспективу.

30. Р. - Не могу не вспомнить сходную проблему в градостроительной нау­ке. Лет 20 тому назад Бестужев-Лада и Тамара Дридзе, а ещё раньше Вячеслав Глазычев. пытались рассмотреть город как систему и на основе этого создавать прогнозы развития и проекты. Упёрлись в то, что Вы разрешили своим техноценологическим подходом: как локализовать целостность объекта, где прохо­дя его границы. Действительно, с точки зрения системного подхода, в городе для любого объекта (отдельного здания, квартала, улиц и площадей, инженер­ных коммуникаций) всегда можно выделить систему, включающую данный объект в качестве своего элемента или подсистемы. Кстати, и для самого горо­да можно выделить такую систему, скажем, агломерацию, мегаполис. Если не задавать дополнительных ограничений в виде типа задачи, ресурсов и проч., то сказать, где проходит граница объекта в городе, просто невозможно.

31 К. - Ценологический подход - подход глобальный. Но из-за трансцен­дентности техноценоза в целом исследования (и решения) могут быть только локальными. Город или завод как техноценозы мало управляемы, кибернетиче­ская модель «чёрного ящика» (с любыми дополнениями) мало применима. Ре­шение задачи в целом - бессмысленно.

31. Р. - Совершенно верно. Постановка задачи как общей, хотя и касающей­ся конкретной ситуации и проблем, мне кажется, смысла не имеет. Осмысленно может формулироваться только локальная задача, то есть соотнесённая с кон­кретными ограничениями и ситуацией.

32. К. - Чтобы завод работал в целом хорошо, а страна вышла из кризиса, надо проранжировать проблемы, ресурсы, решения и воздействовать на отно­шения. Теория техноценозов говорит, где плохо, но она не может сказать, что делать. Характерный пример: журнал «Эксперт» уже несколько лет даёт ранго­вые оценки (Н-распределение по параметру) 200 крупнейших предприятий России (и регионов), констатируя громадное отклонение от требований техноценологической теории. Но ведь решение по исправлению диспропорций не внутри ценоза, а вне (в частности, у государства).

32. Р. - Конечно, решая локальные задачи, мы выходим и на другие уровни функционирования (иерархии). Например, от цеха к заводу, от завода к объе­динению, от объединения к отрасли. Однако, переходя на другой уровень ие­рархии, необходимо переформулировать исходную задачу, точнее - сформули­ровать её заново. Например, распространяется ли наша компетенция на этот уровень, если да, то что здесь можно сделать, какие проблемы на этом уровне стоят, есть ли у нас достаточные ресурсы. Если нет, то как и кому сформулиро­вать требования, удовлетворение которых скажется положительно и на моём уровне. Но заметьте, каждый раз задача ставится как локальная, и обсуждаются конкретные ограничения, позволяющие её решить. Вы же, мне кажется, иногда этого не понимаете и думаете, что есть одна общая закономерность типа Н-распределения, действующая в любой ситуации.

33. К. - Нет, Вы нечётко используете понятия техноценоз. исследуемое се­мейство, особь (вид). В прямом смысле к ценозу не применимо понятие уровня (как и утверждение, что система состоит из подсистем). Все дуговые сталепла­вильные печи страны (их было 1702) образуют ценоз. Но ДСП Оскольского комбината ценоз не образуют (между ними связи не техноценологические, а жёсткие и вероятностные технологические); электродвигатели цеха — ценоз, краны - нет, краны комбината - ценоз. Ваш телевизор - ценоз, стиральная ма­шина - нет, квартира - ценоз, рюкзак, собранный в поход - нет. Выделив тех­ноценоз, документируется много ценологических задач, но все эти задачи ча­стные (имея в виду прикладной их смысл). С этой точки зрения оптимизиро­вать город мы можем только по семействам. Но оптимизация выделенного се­мейства в ряду других может ухудшить их состояние. К техноценозам можно применить столько оптимизаций, сколько можно поставить целей. Вывод - че­ловек создал такие системы, относительно которых он не может поставить за­дачу глобальной оптимизации. В то же время разрешаемы частные задачи в рамках техники, технологии, материалов, продукции, отходов.

33. Р. - Здесь я с Вами согласен на 100%. Кстати, этот парадокс чётко фик­сирует В.Рачков. Мы действительно оптимизируем локальные решения и под­системы, но в целом система или, может быть, техническая реальность стано­вится всё менее оптимальной и управляемой, причём, движется (меняется) не­известно в каком направлении. Точнее, мы уже давно не контролируем гло­бальные изменения технического. Об этом пишут многие философы техники. Мы породили такую систему, в которой можем влиять только на элементы, но не на целое. Это означает, что именно на локальном уровне нужно искать но­вые решения, новые способы соединения человека с техникой.

С другой стороны, необходимо пытаться воздействовать на фундаменталь­ные ценности человека и культуры. Простой пример. За последние годы коли­чество личных автомашин в Москве резко возросло. Означает ли это, что на порядок возросла и потребность москвичей в передвижении? Вовсе нет. Реши­ли бы много проблем система дешёвого автопроката, снижение престижа лич­ного автомобиля, создание условий для надёжности личных сбережений и ин­вестиций населения. Везде вопрос упирается в фундаментальные ценности че­ловека, в другую организацию жизни.

34. К. - Говоря об оптимизации и управлении техноценозами, нельзя не учи­тывать, что техническая особь живёт дольше, чем выпускается данный вид. Наличие разных поколений не позволяет «до основания, а затем». По сути, создалась такая органичная система, где можно влиять лишь на элементы.

Не имея возможности управлять техноценозом в целом и говоря, тем не ме­нее, о векторе его развития, должны ли мы создавать условия, чтобы человек мог вступить в другие отношения? Достижимы ли призывы Руссо, возможность жить в бочке? Неистребимость бомжей лишь подтверждает действием Н-распределения, актуальность проблемы.

34. Р. - Один вариант развития событий - изменения начинаются отдельным человеком, чудаком. Он, осознав гибельность нашего отношения к технике, а фактически - сложившегося образа жизни, идёт против потока, начинает жить не как все. Например, ездит осторожно, пользуется вещами до тех пор, пока они эффективно действуют, а не морально устаревают, в разумных пределах, старается ограничить свои потребности и т.п. Утопия, конечно! Но история нашей цивилизации показывает, что новые культуры всегда начинаются с по­добной утопии. Другой вариант - сознательные усилия и эксперименты. Поче­му бы, например, на какой-то территории, в виде социального эксперимента, не попробовать сформировать новое отношение к технике?

35. К. - Рассматривая построение (инвестиционная деятельность), обеспече­ние функционирования (эксплуатация и ремонт) и развитие (техническое пере­вооружение) техноценоза, я с неизбежностью задумался о тех постулатах, на основе которых ценоз возникает и эволюционирует. Опираясь на классические постулаты физики Галилея-Ньютона-Максвелла, предложим техноценологические Т-постулаты: 1Т. Существует достаточно много систем отсчёта, относи­тельно которых два ценоза могут быть равноправны и неравноправны; 2Т. Со­стояние ценоза в любой момент времени неопределимо системой показателей тождественно точно: чем больше параметров и точнее каждый из них опреде­ляется, тем менее точно для каждого момента времени описывается ценоз; ЗТ. Для ценозов существует неравномерность развития, исключающая обрати­мость.

35. Р. - Надо подумать. Это интересно.

36. К. - Технетика как наука о технической реальности, а точнее - о доку­ментально создаваемой, существующей и ликвидируемой части, не заменяет ни одну из существующих технических наук, но дополняет их возможностью от­ветить на вопрос, как ведут себя в сообществе их дети - изделия: реальность может быть далека от задаваемых физико-химических, эксплуатационных и иных условий.

36. Р. - Технетика только складывается, и её автор естественно только на­щупывает свой объект. Вопрос об особенностях познания технетического ста­новится одним из главных. Вы, Борис Иванович, отчасти повторяете ход мыс­ли, характерный для начального этапа познания. Ещё Аристотель бился над вопросом, как описывать познание и движение: вот есть вещь, а вот её уже нет (изменилась, превратилась в другую, сменила место). В начале нашего столетия сходную проблему относительно душевной жизни обсуждал Дильтей. Как можно изучить душевную жизнь, спрашивал он, если мы можем наблюдать лишь изменения, если наши переживания и сознательная активность никогда не прекращается, не останавливается. И Аристотель, и Дильтей для своих объектов задачу решили, и при этом им пришлось построить специальные понятия, провести особые рассуждения.

Техническая реальность - это реальность слабых взаимодействий и связей. Нельзя сказать, что единицы технетической реальности не связаны вообще. Нет, они связаны через общие условия существования. Целое здесь не объект как система, а технетический процесс, обусловленный общими условиями. Чтобы осмыслить технетический процесс, нужно вообще-то описать эти усло­вия, но этого делать нельзя, попадёшь в другие предметы. Например, изучение документа и факторов, влияющих на него, с неизбежностью выводит к семио­тике и социологии. Документ в технетике должен быть взят как аспект технетического, не сам по себе. В этом - трудность: без анализа общих условий нель­зя выделить техноценоз, но взяты эти условия должны быть особым образом –не  как условия, а как аспекты технетического.

37. К. - Ценоз - объект, характеризуемый слабыми статистически незначи­мыми связями и слабыми зависимостями для большинства пар изделий, его об­разующих. Поэтому изучение связей и причин следует заменить изучением структуры - видового состава ценоза, оценивая его многообразие.

37. Р. - Техноценоз - странный объект, напоминающий айсберг. Он имеет мнимую, большую скрытую область существования. Это сильные и слабые свя­зи, которые мы предполагаем, но прямо не анализируем: функционирование документов, культурные сдвиги, проекты преобразования техники.

38. К. - И не только это. Из техноценологических постулатов вытекает, что два ценоза с одинаковыми показателями остаются несравнимыми. Допустим, найден город, равный Санкт-Петербургу по площади, численности населения, количеству домов, музеев и т.д. Будет ли это означать, что эти города сравнимы (одинаковы в смысле Ньютона)? Можно сказать, что мало показателей. Увели­чим. Но опять не приблизимся к решению задачи. Нельзя найти все показатели.

38. Р. - Они и не нужны. Нет необходимости в рамках Вашего подхода об­следовать погружённую часть айсберга. Если Вы этим займётесь, то покинете территорию технетики и выйдете в другие предметы и, главное, не решите соб­ственных задач (расчёт, прогноз), хотя, возможно, лучше поймёте, что такое техноценоз.

39. К. - Неприменимость к техноценозам понятия среднее имеет большие практические выводы. В некоторых случаях нельзя оперировать средним, нор­мируя на одно койко-место, на одного школьника.

39. Р. - Вероятно, нужно различать эти два класса объектов - вещи и систе­мы, с одной стороны, и популяции и ценозы - с другой. Стратегии исследова­ния их различны.

40. К. - Для классических физических систем всё основано на принципе об­ратимости. Время имеет интервалы одинаковые. Применительно к ценозу это не так: 1) он не может прийти в первоначальное (раннее) состояние, есть век­тор, определяемый действием закона информационного отбора; 2) есть три уз­ловые точки научно-технического прогресса, между которыми время имеет как бы разрыв. Внутри каждой точки вдруг начинается неравномерность хода: пер­вая и последняя недели реализации технического решения разные. Что это за феномен - необратимость времени и неравномерность течения времени для цикла техноэволюции?

40. Р. - Все эти странные и парадоксальные свойства, вероятно, объясняют­ся мнимой, скрытой областью существования техноценозов. Сильные взаимо­действия имеют одну логику, вероятностно значимые - другую, слабые - тре­тью. Наши привычные представления о мире, времени, пространстве и других феноменах получены при изучении сильных связей и взаимодействий. Теперь мы начинаем изучать слабые и, естественно, переносим на них привычные представления. В результате - парадоксы. Здесь можно прибегнуть к аналогии. Обычное астрономическое время течёт равномерно, но психологическое время - неравномерно. Иногда оно тянется, иногда протекает мгновенно, иногда течёт слоями или возвращается вспять (во сне или при чтении романа). С помощью чего мы измеряем психологическое время? С помощью событий, накладывае­мых на обычное астрономическое время. А чем определяется значимость пе­реживаемых нами событий? Внешними и внутренними ситуациями, в которые мы попадаем, а также особенностями протекания жизни. Если их проанализи­ровать, то можно объяснить странную логику психологического времени. Од­нако, понятно, что осуществить подобный анализ весьма непросто, в то же время для целей прикладной психологии или литературоведения, где использу­ется представление о психологическом времени, можно описывать и измерять его на основе простой оценки событий и наложения их на шкалу астрономиче­ского времени. Так же, вероятно, поступает технетик. Но объяснить возникаю­щую логику событий он не может.

41. К. - У техноценоза нет событийности (мы её назначаем), чтобы делать прогностический вывод, надо выходить в культуру, выделять гауссовы зависи­мости, всегда помня об Н-ограничениях.

41. Р. - Хотя мы решаем в технетике только локальные задачи, можно вос­пользоваться и исследованием мнимой области существования. Например, для того, чтобы обосновать какие-то объяснения в самой технетике или чтобы на­щупать новую эвристику. Вероятно, возможен такой ход: мы ныряем в область сильных взаимодействий и связей (где действует классическая физика - техни­ческие науки), анализируем их под углом технетического интереса, а не вооб­ще, и затем возвращаемся в технетику с идеями обоснования или нового спо­соба расчёта или прогнозирования.

42. К. - Может быть, с этим и можно согласиться, но следует (что весьма существенно) учитывать индивидуальность техноценозов (вытекающую из техноценологических постулатов). Это делает неприемлемыми решения, апро­бированные как будто в подобных условиях.

42. Р. - Я вспоминаю интересный пример, который мне рассказал мой друг социолог Юра Анисимов. Его пригласили в Сибирь на лесозаготовительное хо­зяйство, где имела место огромная текучка кадров, кажется, за год менялся весь состав. Он должен был дать рекомендации, как снизить эту текучку. То есть за­дача из области регулирования популяций, влияния на слабые взаимодействия. Что он сделал? Стал анализировать не закономерности самой популяции, а свя­зи, обусловливающие её, характерные для рабочих: мотивы, ценности, задачи, образ жизни, места и условия найма и проч. В результате, вернувшись к кадро­вой текучке, он предложил её снизить, нанимая на работу в леспромхоз рабо­чих из тех областей той местности, где условия жизни ещё хуже, чем в данном леспромхозе. Это типичный пример решения задачи, сформированной в облас­ти популяций, за счёт своеобразного нырка в область изучения сильных взаи­модействий.

43. К. - Обобщим. Структура любого техноценоза характеризуется устойчи­востью кривой Н-распределения с параметрами, находящимися в узких преде­лах. Распределение - основной инструмент исследования структуры оборудо­вания, доходов, затрат энергоресурсов, сортамента. Если Вы можете для техно­ценоза установить (в видовой форме) две характеристики: общее количество штук особей-изделий (их поимённый перечень - длина текста) и отнести каж­дую особь к тому или иному, но одному, виду (полный перечень видов - объём словаря), то для нормального ценоза 40-60% объёма словаря - редкие уникаль­ные виды (ноева каста), охватывающие 5-10% штук-особей. И вторая область на гиперболе (на её хвосте): 5-10% видов, охватывающих 40-60% штук-особей (саранчёвые касты). Техноценоз, где эти соотношения выполнены, устойчив. Если хотим иметь устойчивое общество (а общество - это социоценоз), надо, чтобы человек не чувствовал себя в саранчёвой касте. Если все - саранча, об­щество неустойчиво (впрочем, как и состоящее из одних гениев. В обществе (благое пожелание) надо сделать так, чтобы каждый проявил себя хоть в чём-нибудь, почувствовав себя в ноевой касте.

43. Р. - Хорошая теория обсуждает свои границы. И в данном случае это имело бы смысл сделать. У Вас получается, что Н-распределение и другие за­коны техноценоза универсальны, действуют везде. Описание техноценоза предполагает большие совокупности технических изделий и устойчивые внеш­ние условия. Может ли действовать тот же самый закон, если совокупность и условия варьируют?

44. К. - Параметры Н-распределения не зависят от исследуемого семейства изделий, отрасли, времени создания техноценоза, места его нахождения. Закон информационного отбора действует неукоснительно. Сорок и более лет всё на заводе меняется, а параметры Н-распределения сохраняются. Сотни и тысячи выборок и генеральных совокупностей из арсенала моей научной школы (и не

только), охватывающих миллионы изделий и замеров параметров, подтвер­ждают верность техноценологических выводов. В чём дело и где здесь чело­век?

44. Р. - Я понимаю, Вы хотите понять природу популяций, причём, так. что­бы установить законы. Для области слабых взаимодействий это предполагает выделение устойчивых образований, сохраняющихся при изменении отдель­ных популяций, их характера, состава и проч. В принципе, устойчивость мож­но установить достаточно просто: задать такую область рассмотрения, где ин­тересующий исследователя процесс не меняется. Например, если я ограничу область изучения движения Вашего века одной секундой, то в пределах её могу сформулировать такой закон: «Вы, Борис Иванович, немигающий человек». Но достаточно взять область в несколько минут, как от этого закона придётся от­казаться. Другими словами, я спрашиваю, каковы ваши ограничения и области рассмотрения. Иногда кажется, что Вы хотите установить законы вообще, не задав эти граничные условия.

45. К. - Граничные условия есть: количество элементов-особей, возмож­ность видового представления, выделяемость семейства и ценоза, констатация слабых связей, но главное - изменение взгляда на привычные объекты. Впро­чем, если корреляция статистически значима, то связи сильные. Примеры об­суждаемого распределения, но не в технике, достаточно обширны (назову Ю.А.Шрейдера, А.И.Яблонского, С.Д.Хайтуна, Ю.К.Крылова, Б.А.Трубникова, Ю.В.Чайковского, А.П.Левича, Ю.К.Орлова).

45. Р. - Во всех таких случаях всегда возникает неприятный для теоретика вопрос. То, что нам показывают - действительно закон или это иллюстрация того, что теоретик хочет доказать? Перечисление случаев ничего не доказыва­ет. Давайте, сравним: технетика и уфология. Уфологи тоже приводят массу примеров и кивают на свидетелей, которые видели НЛО или даже побывали на них. Некоторые обвиняют уфологов в шарлатанстве. Думаю, они не правы. Другое дело, что природные явления или свои галлюцинации уфологи истол­ковывают с точки зрения уфологической доктрины. Но и технетики наблюдае­мые ими явления истолковывают с точки зрения Н-распределения. Уфологи верят в реальность НЛО, технетики - в реальность техноценоза. Вопрос, можем ли мы подтвердить согласованным опытом наблюдения уфологов и технетиков? Другой вопрос - что такое согласованный опыт: мой, Ваш, уфологов, технетиков, физиков, обсуждаемый в СМИ? Сегодня культура устроена столь странно, что допускает все эти типы опыта. Если же человек верит в некоторую реальность и стремится в неё попасть, то рано или поздно он в неё попадает. Или реально, или виртуально. Кстати, как я показал в своих психологических работах, для техники никакой разницы нет, что реально, что виртуально. Если нет возможности наблюдать себя со стороны и сравнивать свои вычисления с вычислениями других людей, то совершенно невозможно понять, что происхо­дит: видишь ли ты сон про НЛО, наблюдаешь ли их на самом деле или у тебя галлюцинации. Для человека всё это - натуральные события, то, что есть на самом деле. Массы групп и сообществ одержимы различными идеями, которые для них указывают на подлинные реальности, то есть на то, что есть или долж­но быть. Внутри таких групп и сообществ, как необходимое условие их суще­ствования и воспроизведения, создаётся информация, подтверждающая соот­ветствующие идеи и реальности, а также появляются живые свидетели. Члены этих групп и сообществ убеждены, что эта информация объективна, а свидете­лям можно доверять. Интенсивная разработка таких идей и внимание к ним общества, подобно моде, держатся около 5 лет. Затем интерес смещается к но­вым идеям. На моём веку, начиная с 60-х, прошло с десяток подобных идей: телепатия, Роза Кулешова, Кашпировский, экстрасенсы, НЛО, сейчас вот тор­сионные поля.

46. К. - Нет ли здесь подмены? Ведь у меня речь идёт о проверяемых (про­считываемых математически) фактах, которые Вы и любой другой можете проверить, или, получив свои факты, составив список двигателей на заводе, прокатных станов в стране, котельных в городе, вещей в своей квартире. Бе­рутся реальные объекты и однозначно толкуемый математический аппарат Н-распределения. Тривиально вычисленные силы по массе и ускорению, элек­трического тока - по Ому, устойчивости - по Эйлеру. Подобно всему этому на основе определённой методики рассчитываются параметры статики и динами­ки гиперболического Н-распределения, используемые для принятия техниче­ских и иных решений. Это - научные исследования, следовательно, результаты воспроизводимы и повторяемы любым исследователем в любое время.

Что касается необычности выводов из моих исследований, главный из кото­рых - эволюция технической реальности определяется действием закона ин­формационного отбора, то - да, человек - винтик техногенного развития. Это находит подтверждение в объективности устойчивости структуры любого тех-ноценоза, в теоретически (математически) доказанных и экспериментально подтверждённых параметрах Н-распределения. Поэтому существует вектор техногенного развития, которому подчинён человек, как он подчинён тяготе­нию. И чтобы воздействовать на этот вектор, надо, прежде всего, познать об­щие законы эволюции технической реальности, законы формирования техноценозов, ограничения, которые накладывают друг на друга составляющие технетики. Нет будущего у человека без познания фундаментальных законов технического.

46. Р. -. Но всё же нельзя забывать, что социальное бытие включает два пла­на - индивид, полностью обусловленный социальными институтами и техни­кой, и личность, живущая идеями, которые ставят человека вровень с социу­мом. Да, сегодня техника и социальные институты всё больше угрожают нашей жизни, а сама личность эгоистична. Но, думаю, даже уверен, инстинкты само­сохранения социальной жизни и человека рано или поздно (лучше, чтобы раньше) сработают. Так было всегда: и в конце античности, и в средние века, и в Новое время. В этом смысле я оптимистически смотрю на жизнь человечест­ва. Другое дело, что со многими претензиями, удобствами и иллюзиями человечеству придётся расстаться. Взамен человек приобретёт другие, но главное -здоровую, безопасную и, возможно, если постараться, духовную жизнь. В этом новом мире техника будет занимать достойное место, но только как одно из средств и среды человека, а  не как монстр, которому приходится приносить всё новые и новые человеческие жертвы.

 

 

 

Для оживления дискуссии приводится реплика В.А.Беляева,

прочитавшего «Разговор...» двух профессоров и сделавшего,

на мой взгляд, некоторые интересные выводы для тех,

кто хочет разобраться в онтологических и гносеологических

аспектах философии техники и технетике:

кажется, действительно, дискутанты концептуально

ещё слишком далеки друг от друга.

По характеру дискуссии

К. стремится открыть собеседнику глаза на истину. Но способ, каким он это делает, вызывает размышления не в его пользу. Как правило, К просто излага­ет содержание своей концепции. Он делает это изложение при ответе на самые различные вопросы. Даже при ответе на те вопросы, которые не спрашивают о содержании его концепции (например, при ответе на вопрос, как он видит ос­нования той работы, которую он проделывает).

Это понятно. Есть группа вопросов, возможность ответа на которые предпола­гает определённый тип рефлексии над той работой, которую человек проделы­вает. И если тот, кому задают эти вопросы, такого типа рефлексии над своей работой не проделывал, то он и ответить на эти вопросы не сможет. Возможно, он даже не поймёт, о чём его спрашивают.

И именно в связи с этой ситуацией возникает вопрос: насколько человек, не проделывающий над своей работой рефлексии по поводу её характера, может кому-либо открывать истину? Ему кажется, что для открытия истины доста­точно просто изложить содержание своей работы. В этом, по-моему, и кроется главная ошибка. Изложение содержания может более закрывать истину, чем открывать её.

Это можно проиллюстрировать следующим образом. Предположим, кто-то, блуждающий в лабиринте, будет встречать людей, которые захотят быть его поводырями, и будут говорить ему: «иди в мою сторону». Естественно, что в определённый момент этот человек спросит очередного поводыря: «а какие у тебя права быть моим поводырём, где гарантия того, что ты поведёшь меня к выходу, а не в обратном направлении». И если в ответ на эти вопросы пово­дырь станет просто в десятый раз излагать ему маршрут, которым нужно идти, то, что нужно будет думать блуждающему человеку об этом поводыре? Хорошо (для поводыря хорошо), если у блуждающего человека ещё останется вера в пророков, которые видят истину, не зная, как они это делают. А если этой веры у него нет? Тогда для него станет необходимым самому, своими си­лами как-то выяснять вопросы о способе, которым поводырь видит свой мар­шрут, и сравнивать этот способ со способами видения маршрутов другими по­водырями. Только в этом случае он может что-то выяснить о правах этих пово­дырей быть поводырями.

Это отчасти было бы возможно (или, по крайней мере, облегчено), если бы по­водырь сам спорил с другими поводырями о способе своего видения. Может быть, тогда он и ощутил бы ту меру, сверх которой «истина» скорее закрывает что-то, чем открывает. А более закрывать, чем открывать, она начинает именно тогда, когда новый способ мышления уже не борется с альтернативными ему способами.

Когда психоанализ завоёвывал себе место в сознании людей, его открывающая сила была очень велика. А когда он почувствовал себя достаточно уверенно, прекратил эту борьбу и стал заниматься преимущественно наведением внут­реннего порядка, то он стал больше закрывать, чем открывать. Открывающая сила определяется характером объёмности, который виден именно в момент противоборства одного способа с другим. Когда это противо­борство кончается, то остаётся одномерность. В данном случае объёмность ви­дения в связи с позицией технетики возникает в тех ситуациях, когда технетика противопоставляет себя и сопоставляет себя с другими способами мышления. Причём, чем принципиальней это различие в способах, тем резче выступает объёмность.

Этой объёмности почти нет, когда разговор сводится к выяснению «внутренне­го распорядка» технетики (а такого рода разъяснения и интересуют более всего К.). Чем более они детализируются, тем более слепым чувствует себя читатель. Острота зрения увеличивается, когда разговор переходит к сравнению себя с другими способами мышления о технике (с теми, которые понимают техниче­ское постаринке, узко, несовременно и т.п.). Но максимум объёмности возни­кает тогда, когда технетика противопоставляет себя гуманитарно-ориентированным способам мышления о технике. Вот тут, на пересечении этих радикально отличных друг от друга направленностей и возникает неуловимое, неустойчивое равновесие, которое даёт права поочередно то одной, то другой стороне.

Гуманитарная сторона стремится показать всю опасность «оестествления» предмета своего исследования, с одной стороны, и многомерность проникно­вения собственно человеческого в техническое, с другой стороны. А технарная сторона стремится, в свою очередь, показать всю опасность, кото­рую несёт в себе нежелание видеть объективную истину, «естественное», то, что не зависит от человека.

Именно эти ситуации и высекают искры из ума читающего, не делая его чело­веком, переходящим полностью на одну из сторон (например, пп. 22,23). При этом ощущается возникновение какого-то пространства, которому не под­ходит ни одно из имен, фигурирующих в данной дискуссии. У каждой из сто­рон дискуссии есть своя группа вопросов, в контексте которых появляются обсуждаемая тема и понятия. Эти вопросы определяются характером работы, ко­торую каждый из них проводит.

Один задаёт другому вопросы относительно интенции своей деятельности, а другой отвечает на них относительно интенций деятельности, которую он сам проводит. Поэтому часто становится очевидным, что отвечающий отвечает на свои вопросы, ухватывая из задаваемых ему вопросов только тему и ключевые понятия. Далее он проецирует эту тему на то, что он сам делает, на свои интен­ции относительно данного предмета. При этом иногда от интенции спраши­вающего не остаётся и следа. Как будто отвечающий просто не понимает, о чём его спрашивают.

Возможность взаимопонимания и взаимодействия определяется мерой пересе­чения тех работ, которые каждая из сторон проделывает, и способностью вый­ти за пределы своей работы. Характерный пример описанного выше «непони­мания» можно найти в пп. 32,33.

Р. ставит проблему необоснованности распространения метода, имеющего свои ограничения, за свои границы (за свой уровень) и спрашивает у К., не де­лает ли он то же самое со своим Н-распределением. К, отвечает, что к ценозу понятие уровня не применимо, и объясняет, как можно и как нельзя выделять ценоз как объект исследования, и как решаются задачи по оптимизации ценоза. Таким образом, К. проецирует понятия: уровень, организация, задача, решение -на тот способ работы, который он проводит. Ставит к этим понятиям вопро­сы, естественные для своего характера работы и ассоциативно как-то соотно­симые с характером дискуссии. А затем - сам отвечает на свои вопросы. Вид­но, что характер дискуссии в таких ситуациях превращается в скольжение по поверхности, подобно скольжению масляного пятна по поверхности воды: вода не смачивает масло и не растворяет его в себе. Так и в данном случае, опреде­лённая группа методологических вопросов не проникает за поверхность К, он не воспринимает их как вопросы. Хотя большинство вопросов, направленных к Р., проникают за его поверхность. Впрочем, здесь имеет место определённая симметрия.

К. воспринимает вопросы Р. преимущественно как материал для собственной (технетической) работы. И Р. воспринимает вопросы К. преимущественно как материал для собственной (методологической) работы. Каждая из сторон пыта­ется привлечь противную сторону к себе, то есть пытается заставить её проде­лывать ту работу, которую проводит она сама. Наверное, эти работы находятся в отношении дополнительности друг к другу, если иметь в виду «человека уни­версального».

В случае Л', эта дополнительность имеет большую актуальность, чем в случае Р., так как, несмотря на симметрию, о которой было сказано, деятельность Р. может содержать в качестве своего объекта деятельность К., а деятельность К. не обладает такой способностью по отношению к деятельности Р. Деятель­ность Р. более рефлексивна.

 

                                                                                      

По содержанию дискуссии

К. «Проблема в том, что техническое понималось слишком узко». Такая по­становка проблемы с одной стороны понятна, а с другой стороны - странна. Понятна она в том смысле, что каждый теоретик расширяет горизонт своего видения с того места, где он находится, и тем способом, который у него есть.

Дискурсивное поле технария идентифицируется для него понятием техни­ки. И когда технарий будет расширять это поле, по тем или иным причинам, то, скорее всего, он при этом будет говорить о расширении понятия техники (один из героев «Соляриса» говорит: «Нам не нужны иные миры, мы не знаем, что делать с иными мирами - нам нужно зеркало»), Технарию, не выходящему за пределы технического дискурса, нужна техника и поэтому, ища «иные миры», он будет искать «зеркало», то есть будет «расширять понятие технического». В этом смысле понятна постановка проблемы: «техника понималась технариями слишком узко».

Странна же такая постановка проблемы тем, что по содержанию событий, по­родивших в дискурсе технария указанную проблему (глобальные проблемы, катастрофическая ситуация и т.п.), она выходит за пределы дискурса технария. Если дискурс технария создаёт агрессивную для самого технария, как человека,. среду, то, следовательно, технарий создаёт мир, в котором его нет,

Такую ситуацию можно было терпеть до тех пор, пока «мир, где технария нет», не хватал его за горло, или до тех пор, пока отрицательные последствия этого отсутствия можно было игнорировать во имя веры во всеобъемлющий прогресс техники. Но когда такая вера исчезла, и когда стало очевидно, что технарий и создаёт «мир, в котором его нет», то и возникла та проблема, о ко­торой идет речь.

Но если именно так определить суть проблемы, то станет очевидной неаде­кватность необходимости «расширения понятия техники» как способа решения данной проблемы. Можно ли перестать создавать «мир, в котором тебя нет», находясь на тех же основаниях, что и ранее, только расширяя понятие техники?!

Ведь соль проблемы в том, что технарий видит только технику, а изменяет! весь мир. Поэтому, создавая нечто, он создаёт не «весь мир", а «технический! мир». А если «весь мир» больше, чем «технический мир», то это будет значить,что технарий выходит за границы своей компетенции. Он, желая или не желая того, присвоил себе права, для которых у него нет нужных оснований. Поэтому и решение проблемы в принципе должно выглядеть как возвращение технария в пределы своих полномочий.

Но если «технарий» - не профессия, а способ существования, то «возвра­щение в пределы своей компетенции» можно осушествить только путём при­дания нужных прав другим способам человеческого существования, а именно -гуманитарным. Нужно технария превратить в технария-гуманитария. Мне кажется, что введение антропного принципа в современную науку можно считать порождением именно такого стремления: наука не должна создавать мир, в котором нет человека. Хотя формулировки этого принципа говорят только о стремлении к объективности: нужно, чтобы  параметры наблюдаемого мира давали возможность существовать наблюдателю. Но можно видеть в этом и под­сознательное стремление к тому, чтобы не создавать «мир, в котором тебя нет».

Хорошо было Паскалю между «двумя безднами» - он ещё не так далеко отошёл от религии, чтобы не вернуться к ней, когда утешение от «мыслящего тростника» перестанет действовать. Но что делать современному атеистиче­скому сознанию уже не между двумя, а между многими безднами, причём соз­данными им самим? Только вводить принцип: не создавать мир, в котором ме­ня нет.

А ведь именно этому (изъятию себя из изучаемого и конструируемого «объективного» мира) учила вся предшествующая научная традиция Нового времени: учёным может стать только тот, кто сумеет увидеть мир, в котором его (учёного) нет. Поэтому тот, кто становился учёным, становился двойным существом. С одной стороны, он был человек, которому ничто человеческое не чуждо (в том числе и страх перед смертью). А с другой стороны, он был функ­ционер в дискурсе науки, где, наоборот, всё человеческое ему было чуждо.

Эти два модуса существования учёного были практически не пересекаю­щимися, особенно в ту благословенную пору, когда учёный «объяснял», а не «изменял» мир. Но направленность на жизнеустроительную функцию науки («все предшествующие философы объясняли мир, а наша задача - его изме­нить») и прогресс техники, основанный на этой направленности, закрыли воз­можность для учёного жить в двух непересекающихся мирах.

Но такое закрытие без изменения самого принципа объективности не могло не усилить феномен создания, а теперь уже и жизни в тех мирах, в которых этих учёных нет (нет как людей, которым ничто человеческое не чуждо).

Ужас самоубийцы - вот что должен почувствовать человек, который осоз­наёт, что он сам создал «мир, в котором его нет». Эта история подобна мифу об Эдипе: Эдип расследует обстоятельства смерти предшествующего царя и обна­руживает, что убийца - он сам, он убил своего отца и женился на своей матери. Вот именно этот ужас и должен почувствовать учёный, когда поймет, что он сам создал «объективный мир», который его уничтожает. «Антропный прин­цип» - это те глаза, которые Эдип вырывает у себя, для того, чтобы прозреть.

Поэтому решение проблемы технария не в том, чтобы расширить понятие технического (хотя это тоже не помешает), а в том, чтобы перестать быть толь­ко технарием и дать в себе права гуманитарному. Нужно быть еще и гуманита­рием, и увидеть ту объёмность, которая возникнет при пересечении гуманитар­ного и технического мышления.

 

Основная литература по технетике

 

Кудрин Б.И. Распределение электрических машин по повторяемости как некоторая зако­номерность. В кн. Электрификация металлургических предприятий Сибири. Вып.2. - Томск: Изд-во Томск, гос. ун-та, 1974, с.31-41.

Кудрин Б.И. Применение понятий биологии для описания и прогнозирования больших систем, формирующихся технологически. В кн. Электрификация металлургических пред­приятий Сибири. Вып. 3. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1976, с.171-205.

Кудрин Б.И. Научно-технический прогресс и формирование техноценозов. - Экономика и организация промышленного производства, ЭКО, 1980, N 8, с. 15-29.

Кудрин Б.И. Исследование технических систем как сообществ изделий - техноценозов. В кн. Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1980. - М.: Наука, 1981.С.236-255.

Кудрин Б.И. Отбор: энергетический, естественный, информационный, документальный. Общность и специфика. В кн. Электрификация металлургических предприятий Сибири. -Томск: Изд-во Томск, ун-та. 1981, с.111-187.

Кудрин Б.И. Селекционизм и номогенез глазами технетика. Экспериментальный анализ функций биологических систем. Докл. МОИП, 1982. Общая биология. - М.: Наука, 1985, с.86-90.

Кудрин Б.И. Выделение и описание электрических ценозов. Изв. вузов. Электромеханика, 1985. 7, с.49-54.

Кудрин Б.И. Устойчивость структуры ценоза и его видового состава. Современные мето­ды изучения структур и функций биологических систем. Докл. МОИП, 1986. Общая биоло­гия. - М.: Наука, 1988, с.72-75.

Кудрин Б.И. Пересечение естественного и информационного отбора. Докл. симпоз. Науч­но-методические основы биосферосовместимых технологий. - Одесса: Иссл. Центр «Ноо­сфера», 1990, с.24-26.

Кудрин Б.И. Введение в технетику. 2-е изд., переработ, и доп. - Томск: Изд-во Томск, гос. ун-та, 1993.-552 с.

Кудрин Б.И., Жилин Б.В.. Лагуткин О.Е., Ошурков М.Г. Ценологическое определение па­раметров электропотребления многономенклатурных производств. - Тула: Приок. кн. изд-во, 1994.-122с.

Кудрин Б.И. Античность. Символизм. Технетика. - М.: Электрика, 1995. - 120 с.

Кудрин Б.И. Зачем технарию Платон. Постклассическое видение философии техники. -М.. Электрика, 1996. - 216 с.

Математическое описание ценозов и закономерности технетики. Философия и становле­ние технетики. Материалы Первой междунар. конференции по философии техники и техне­тике (Новомосковск Тульский, 24-26 января 1996г.). Вып.1 и вып. 2. «Ценологические ис­следования».- Абакан: Центр системных исследований, 1996. - 452 с.

Становление философии техники: техническая реальность и технетика. Материалы науч­ной конференции (Москва, 23-24 января 1997г.). Вып.З. «Ценологические исследования». -М.: Центр системных исследований, 1997.- 248 с.

Гнатюк В.И. Моделирование и оптимизация в электроснабжении войск. Вып.4. «Ценоло­гические исследования». - М.: Центр системных исследований, 1997. - 216 с.

Онтология и гносеология технической реальности. Материалы Третьей научной конфе­ренции (Новгород Великий. 21-23 января 1998г.). Вып.5. «Ценологические исследования». -М.: Центр системных исследований, 1998. - 252 с.

Теория эволюции: наука или идеология? Труды XXV Любищевских чтений (Москва, МГУ, 22-23 апреля 1998 г.). Вып.7. «Ценологическне исследования - М.-Абакан: Москов­ское общество испытателей природы - Центр системных исследований, 1998.- 320 с.

Б.И.Кудрин Технетика: новая парадигма философии техники (третья научная картина мира). - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1998. - 40 с.

Техническая реальность в XXI веке. Материалы IV Конференции по философии техники и техиетикс (Омск, 20-22 января 1999г.). Вып.8. «Ценологические исследования». -М.: Центр системных исследований, 1999. - 256 с.

Гнатюк В.И. Оптимальное построение техноценозов. Теория и практика. Вып.9. «Ценоло­гические исследования». - М.: Центр системных исследований. 1999. - 272с.

Крылов Ю.К., Кудрин Б.Ц. Целочисленное аппроксимировать ранговых распределений и идентификация техноценозов. Вып.11. «Ценологические исследования».- М: Центр систем­ных исследований. 1999. - 80 с.

Кудрин Б.И.. Фуфаев В.В. Статистические таблицы временных рядов Н-распределения электрооборудования и электропотребления. Т.1. Вып. 13. «Ценологические исследования». -Абакан: Центр системных исследований, 1999. - 352 с.

Чирков Ю.Г. Дарвин в мире машин. Вып.14. «Ценологические исследования». - М.: Центр системных исследований, 1999. - 272 с.

Трансцендентальность и трансцендентность техноценозов и практика Н-моделирования (будущее инженерии). Материалы V Международной научной конференции по философии техники и технетике (Калининград, 26-28 января 2000г.). Вып. 12. «Ценологические исследо­вания». - М.: Центр системных исследований, 2000. - 320 с.

Фуфаев В.В. Ценологическое определение параметров электропотребления, надёжности, монтажа и ремонта электрооборудования предприятий региона. Монография. - М.: Центр системных исследований, 2000. - 320 с.

Кудрин Б.И., Розин В.М. Разговор технария и гуманитария в поезде «Лена-Москва» о фи­лософии техники и не только о ней. 2-е изд., испр. - М.: Электрика. 2000. - 32 с.

Гнатюк В.И.. Лагуткин О.Е. Ранговый анализ техноценозов. - Калининград: БИЦ РАЕН -КВИ ФПС РФ, 2000. - 86 с.

Ваганов А.Г. Миф. Технология. Наука. Вып. 15. «Ценологические исследования». - М.: Центр системных исследований, 2000. - 168 с.

Авдеев В.А., Кудрин Б.И. Советская школа проектирования чёрной металлургии. - М.: Машиностроение, 2000. -416 с.

Б.И.Кудрин. Реструктуризация чёрной металлургии и план ГОЭЛРО. - Промышленная энергетика, 2000, N 12, с.8-15.

Б.И.Кудрин. Электрика: вступая в тысячелетие. - Электрика, 2001. N 1. с.2-4.

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

Стр.

Краткое вступление                                                                                                      3

Допущения и определения .                      .                                                        5

Техноценоз как порождение технической реальности                                     18

Классические и  ценологические постулаты                                      25
Изделие и техноценоз .                                                                           28
Концептуальная интерпретация Н-.моделирования                             32

Важнейшие положения парадигмы и выводы                                      36

Разговор технария и гуманитария     .                                                                     59

Реплика аспиранта                                                                                  69

Основная литература по технетике                                                         74

ЕЩЁ РА З О ТРЕТЬЕЙ НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА

Материалы к Круглому столу

1-7 научной конференции

по философии техники и технетике,

Москва, 25-26 января 2001 .•.

Оригинал-макет и афпрмленне Петрова Г.А.

Подписано к печати 10.01.201)1. Формат 60x14 1/!6.

Печ.л. 5,2. Уч.-изд. л. 4.0. Тиряж 300 -на.

Цена договорная. Зак.101

№ издательство Томского университета

113-1029. Томск, ул. Никитина. 4