Россия, Санкт-Петербург,
писателю Гранину
Д.А.
Открытое письмо
Глубокоуважаемый Даниил Александрович!
Просмотрев оба Ваши январских
выступления на канале "Культура", прочитав о выступлении в Бундестаге
и восхитившись произошедшим, резко не согласившись с компанией против Вас о
голоде в Ленинграде, перебрав Ваши книги последних лет о жизни, встречах и о
войне, я задумался о некоторых параллелях: голоде и моëм
выживании зимой 1942–43, детской гордостью за победы, замалчивание 1937 года и
бегстве семьи в 1941,
единственности изношенных штанов, фуфайки, полуботинок…
Сейчас, когда я перенëс
тройную операцию по жизненным показателям, провëл
7 дней в реанимации и выжил, должен был восстановиться через полгода без
гарантии жить годами, мне необходимо успеть подвести итоги сделанного. Открытое
письмо – приемлемая форма.
И здесь я от всей души желаю Вам здоровья, долгих лет
жизни, сохранения творческого энтузиазма, способности острой оценки
происходящего сейчас в России. Отвлекусь: в мае 2014 года исполнилось 100 лет
академику Т. И. Ойзерману (о нëм далее), который
чуть ли не ежегодно издаëт философски привлекательные
работы. Ваши книги последнего времени, кажется, все мною прочитанные, интересны
по-человечески воспоминаниями о былом и встречах, значимы
исторически как свидетельство моральной несгибаемости.
Моë заочное знакомство с Вами (оно состоялось в
Наше очное знакомство связано не столько с выходом Вашей
повести "Эта странная жизнь", сколько с выходом книги "Александр
Александрович Любищев". ЛО Наука, 1982, которая и появилась-то во многом
благодаря повести. Книга заинтересовала меня в большой степени рассмотрением линии
Пифагора–Платона и тем, что произведение Любищева "Линии Демокрита и Платона в истории культуры", ставшее с
1958 года основной темой до конца его жизни (1972), так и осталось
незаконченным.
Впрочем, о Любищеве я много знал с 60-х годов по
рассказам брата Кудрина Александра Ивановича (доктор наук по 03.00.16 – сельхозэкология), занимающегося вредителями зерновых
культур, в том числе и во время работы на энтомо-фитопатологических
селекционных станциях. Их интересы пересеклись во время работы во Всесоюзном институте
защиты растений – ВИЗР, встреч по вредоносности, во время экспедиций в
Казахстан, когда они обменивались мухами и мушками и обсуждали методы количественного учëта. С
автографами АА передал брату две свои работы: Об ошибках в применении
математики в биологии.
Может быть, именно неоднократные встречи с биологами,
констатирующими случаи нашествия насекомых и сорняков, и наблюдающееся
вымирание редких растений и животных дали возможность с новых позиций
посмотреть на окружающую техническую действительность. Заимствовав биологические
понятия и термины, математику Фишера и статистику C. B. Williams, мне удалось описывать с 1967 года видовое
разнообразие установленного и ремонтируемого оборудования. Это позволило решать
вопросы унификации, заказа новых электромашин, обмоточного провода и
изоляционных материалов, определения штатов и затрат, прогнозирования
энергоресурсов. Наконец – защитить в
Интерес к идентичности строения ценозов разных материальных и идеальных реальностей, к
общности законов эволюции и специфике использования информации привели меня в
Московское общество испытателей природы (МОИП МГУ), где в
В конце 80-х годов вокруг меня образовался круг лиц,
интересующихся работами Любищева и подталкивающих меня издать "Линии Демокрита и Платона в истории культуры". Некоторые из
этих нескольких человек имели на руках отдельные главы "Линий"
(третьи (?) экземпляры) и без всяких условий (но с возвратом, что и было
сделано) передавали их мне. К сожалению, я не помню кого-либо, тем более что во
всех случаях знакомство было шапочным. Здесь большую роль сыграл Б. С.
Шорников, известный по МОИП и МГУ, пострадавший из-за генетики, знавший всех и
вся, и организовавший мне передачу рукописей Любищева.
Составление, редактирование, подготовка предисловия и написание
заключительной статьи "Зачем технарИю Платон»,
с. 351–405 потребовало трëх
лет и было закончено в августе
Любищев А. А. Линии Демокрита
и Платона в истории культуры. Составитель и редактор Б. И. Кудрин. – М.:
Электрика, 1997. – 408 с. печатались по Постановлению Совета Московского общества испытателей
природы от 5 июня
Составление и издание "Линий" не отменяло
моей повседневной научной, учебной и инженерной деятельности и совпало по
времени: 1) с заведованием кафедрой "Электроснабжение промышленных
предприятий" Московского энергетического института (1992–1996) и
организацией мною новой специальности "Электрооборудование и
электрохозяйство предприятий, организаций и учреждений"; 2) с проведением Первой международной конференции "Математическое описание
ценозов и закономерности технетики",
24–26 января
В качестве ведущей организации выступил Институт
философии РАН; отзыв, подписанный зав. лабораторией философии техники докт. философ. наук В. М. Розиным, утвердил директор ИФ РАН
акад. В. С. Стëпин.
Были представлены отзывы директора Института истории естествознания и техники докт. эконом. наук
проф. В. М. Орла; официальных оппонентов: члена Совета, докт.
философ. наук, проф. А. Б. Георгиевского; докт.
философ. наук, проф. каф. философии социологии СПб. Гос.
морского техн. ун-та И. А. Майзеля;
докт. философ. наук, проф. каф. философии Российской Акад. гос. службы при Президенте
Российской Федерации В. Н. Шевченко. На заседании выступил член Совета докт. философ. наук,
проф. А. С. Мамзин (см. вып
2. "Ценологические
исследования").
Был оглашëн развëрнутый отзыв академика Теодора Ильича Ойзермана
от 22.11.1995 г. «О работе "Введение в науку о технической реальности"»,
представленную проф., доктором технических наук Б. И. Кудриным на соискание учëной степени доктора философских наук. Собственноручная
подготовка Т. И. Ойзерманом отзыва требует пояснения. На Кантовских чтениях
(Светлогорск, 19–22 сентября
Положительные отзывы на автореферат диссертации и на
саму работу прислали еще 11 университетов (организаций). О времени защиты и
состоянии с изданием Любищева я информировал Вас, Даниил Александрович, но при
защите об этом мною ничего не было сказано.
Защита шла как обычно (хотя вначале не было кворума),
но некоторые вопросы настораживали. Лишь позднее мне сказали, что большинство
членов Совета, сформировавшихся и защищавшихся в советское время, придерживалось
линии монографии "Критика буржуазной философии техники", Лениздат, 1976, где сказано: "Философия техники –
новое направление буржуазной идеологии эпохи империализма … Философия техники –
непримиримый противник материалистического понимания научно-технического
прогресса. Она выступает в качестве одного из главных поставщиков идей и
аргументов для ревизионистской практики марксизма-ленинизма". Отсутствие
кворума Председатель прокомментировал: подойдут. И действительно – подходили.
К концу, когда все вопросы вроде закончились, быстро
вошло несколько, как оказалось, членов Совета, и двое обрушили на меня вопросы,
замечания, комментарии, перебивая ответы и не дослушивая. Обобщëнно
всë это сводилось к
следующему: техника развивается по законам, диктуемым человеком, существует
приоритет государственного планирования, социальные законы проектирования и
использования техники не сводимы к биологическим законам саморазвития живых
организмов и биосферы, ошибочно провозглашение эквивалентности построения
технических и биологических систем, несерьезно говорить о какой-то
самостоятельной науке о техническом, когда есть физика с постулатами механики и
электротехники. Председатель предложил закончить дискуссию и голосовать.
Странно, что я не почувствовал изменения обстановки и не снял до голосования
диссертацию с защиты.
Оглашëнные результаты: 10 – за, четверо – против, двое –
воздержались.
О двух деталях. Первая: протокол Заседания защиты мне
не был передан ни через несколько дней, ни в течение месяца, ни потом, несмотря
на редкие звонки-напоминания. ВАК отделался какой-то отпиской. И у меня
сложилось мнение, что дело вообще в ВАК не поступало.
Вторая. Зав. кафедрой философии Московского энергетического
института решила поехать в Ленинград на защиту, чтобы поддержать весьма исчерпывающий отзыв МЭИ. Для
неë был приобретëн
ж\д билет. Но в день отъезда, когда я зашëл на кафедру, выяснилось, что она не сможет
поехать.
Через несколько дней после моей защиты, когда я ещë был в СПб., мне конфиденциально
сообщили: до начала заседания был звонок из Москвы, что отзыв МЭИ отзывается и
пр. Учитывая встречи с заведующей кафедрой философии, некоторые обсуждения,
лично убеждëн, что по морально-этическим
соображениям сделать этого она не могла. Поддерживающие
меня говорят, что ответ можно найти в книге "Прав ли профессор Строев".
М., 2002. Впрочем, была ещë не прояснëнная история с изданием мною Вып. 37. "Ценологические
исследования". Философия техники: классическая, постклассическая,
постнеклассическая. Словарь. М., 2008 и плагиатом, допущенным
в изданном МЭИ словаре "Философский словарь инженера". М., 2010.
Подведëм итог. Санкт-Петербургский государственный университет
не увидел ряд: Ньютон (физика), Дарвин (биология), Кудрин (технетика),
трусливо уйдя от ответа и отдавая приоритет России за рубеж.
Даниил Александрович!
Во время встреч в последнее время, которые, можно
назвать регулярными, мы каждый раз обсуждали проблемы окружающей технической реальности,
и куда этот техногенный мир движется. Заинтересовавшись, Вы даже рекомендовали
выступить у Запесоцкого А. С., но неподготовленность
к разношëрстной аудитории Санкт-Петербургского
Гуманитарного университета и определëнное моë косноязычие не склонили аудиторию на мою сторону,
хотя некоторые вопросы были интересны.
Многие видные учëные,
администраторы (включая министров), бизнесмены тоже как-то не совсем
воспринимали сказанное. Это касается и Предсовмина Рыжкова Н. И., и лекции "Управлять
на основе информационного отбора" в Кремле для ответственных работников
Совета Министров СССР 01.02.1990. Впрочем, сотрудничество с Совмином
закончилось, когда на рассмотрении на "самом
верху" вопроса "с какой численности считать предприятие малым: со 100
человек?", я встал и сказал: с одного. И сразу последовала реакция ответственного
чиновника: "а бухгалтер"?
А на встрече, произошедшей по поручению М. Горбачева
16.10.1989, Медведев В. А., сменивший Лигачева, заслушав (5 мин.) моë толкование техноэволюции,
задав вопросы, подытожил: «Это чистый социалдарвинизм, но по партийной линии оргвыводов делать не
будем».
Но оставим это, включая письма во
власть на протяжении последних 20 лет и недавние – Владимиру Владимировичу
Путину, обращающие внимание на нарушение властными структурами ценологических законов (Не новые новости. М., 2012, 2014).
Не будем далее касаться электрики – науки о
потребителе электротехнической продукции и электрической энергии (1989), теоретическое
и практическое своеобразие электрического хозяйства которых (физических и
юридических лиц) отстаивалось мною уже в томских сборниках по электрификации с 1971
года (сейчас продолжение традиции – ежегодные Фëдоровские
чтения и семинары-совещания главных энергетиков чëрной
металлургии); не будем касаться и моей критики (1992) плана ГОЭЛРО и хода развития
электроэнергетики, а после
Даниил Александрович!
Продолжу далее с "крутого" утверждения,
поставив вопрос о сущности антропно воспринимаемого
самого по себе без различия – единичное или общее, но помня, что единичное
может быть в вещи (материальное), а
всеобщее – в уме (идеальное). Тогда
речь идëт о фундаментальных способах бытия
Природы и бытия Духа. И человеком воспринимаются лишь три
материальные реальности (физическая, биологическая, техническая) и две
идеальные (информационная, социальная), каждая из которых эволюционирует,
подчиняясь отбору, специфичному для неë:
энергетическому, естественному, информационному, документальному и, надо
думать, интеллектуальному. Этим, на мой взгляд, исчерпываются все виды
реальностей, с которыми имеет дело человек сегодняшний. Любая другая реальность
входит соподчинëнно в одну из названных.
Выделение физической реальности как всего окружающего,
познания как бытия вообще восходит к античности, которая пыталась найти начала
всего сущего и сформулировала науку о неживом.
Развиваясь и обогащаясь именами в XIX веке, физика Ньютона–Максвелла стала
классической, и как первая научная картина мира, казалось, всë объясняет, позволяя создавать изделия и
самой разной простоты, и самой разной сложности. Существенно, во-первых, что
прошли времена Харгревса, Кулибина, когда
изготовленное "работало в одиночестве"; сейчас любое изделие или само
является частью какого-либо технического сообщества (cenosis), либо само образует техноценоз;
во-вторых, инженер-конструктор (проектировщик) рассчитывает изделие
(сооружение) по строгим формулам (положениям) технических наук, получая задуманное
с набором конечных параметров. Однако Природа запрещает сделать что-либо
совершенно точно по рассчитанному (впрочем, и
биологические близнецы разнятся), любые два изделия хотя бы чем-то, но
отличаются. Форд, выпустивший на рынок 15 млн
одинаковых автомобилей, как-то заметил, что когда садишься за руль, ощущаешь
различие.
Так мы вступаем в вероятностный мир, в котором
рождается, меняется, функционирует, погибает каждый объект, единица, штука,
особь, индивид любых из материальной и идеальной реальностей. Вторая
вероятно-статистическая картина мира, определившаяся дискуссией Бора–Эйнштейна,
прокомментированной Гейзенбергом, количественно, в пределе, описывает объект,
процесс, явление нормальным распределением, имеющим среднее и предсказуемую
ошибку. Это позволяет жить и действовать, в частности, машиностроению и быту, в
рамках первой физической картины мира, не забывая о математическом ожидании
происходящего и конечности дисперсии.
Квантовая механика и теория относительности определили
границу классической физики, а открытие короткоживущих расщепляющихся и
обращающихся "элементарных" частиц, их упорядочение и классификация,
представления о новых видах материи, излучений, полей ведут к упорядочению
представлений об эволюции Вселенной. Но эти представления – вне повседневного
обыденного большинства, поскольку окружающее создаëтся
не ниже уровня атомов и молекул, нескольких устойчивых элементарных частиц. Я
остаюсь на этом антропном
уровне, лишь отмечая принцип, что все параметры окружающего физического мира
(включая электрон) таковы, чтобы я мог существовать как едва выделяемая
точка-особь физического, биологического, технического, информационного,
социального ценоза.
Возвращаясь к технической реальности, неизбежна
констатация, что сегодня человек без технического и вне
технического жить, точнее, существовать не может. Но оформление науки
задержалось, хотя Бог-кузнец Гефест владел множеством ремëсел;
Фалес искал материальную первооснову, Аристотель описал физику; Анаксимандр
выделил органические виды биологии. Что касается собственно технического, то ещë 100 лет назад различались: германская школа
философии техники – сделанное и используемое, и англоязычная философия
технологии – организовать и делать.
Возникновение технического восходит к "деятельности"
животных, использующих окружающее природное для изготовления (строительства)
чего-либо, необходимого для выживания (сейчас – конструкторская деятельность и
капитальное строительство). Археологи говорят, что эволюция гоминид
прослеживается до 5 млн лет
назад. Но уже через 2,5 млн
лет Homo habilis изготовлял
десятки видов изделий, образующих техноценоз на месте
стоянки. Ключевые изменения в системе изделие-технология: мимика жестов,
речевой язык, письменность, книгопечатание (
Технетика как наука и область практической деятельности
включает в себя пять специфических сущностей: создаваемую и эксплуатируемую
технику, разрабатываемую и применяемую технологию, получаемые и используемые
материалы, производимые и используемые продукты, возникающие и, должно быть,
перерабатываемые отходы, сбросы, выбросы.
Объект исследования технетики
– технический ценоз – каждая из названных сущностей образует
своë сообщество – cenosis, coenose.
Ещë раз. Каждая есть особость,
связанная с другими сущностями жëстко и
однозначно или слабо и лишь корреляционно; одновременно каждая различно,
точнее, по особому взаимодействует с другими реальностями материального и
идеального миров по иерархии воздействия: штука-изделие-особь, участок,
отделение, цех, производство, отрасль, место в мире; человек (семья), квартира
(дом), муниципалитет, регион, страна, ранг по параметру в мире.
Математический аппарат технетики
восходит к ценологическим исследованиям в физике,
биологии, лингвистике, социологии и опирается на устойчивые плотности
негауссовых гиперболических Н(аш)-распределений Колмогорова и
фундаментальную теорему Гнеденко–Дëблина. Н-распреде-ление мною представляется в трëх вариантах: 1) видовое
(главное), когда каждый вид определяется дискретным числом штук-особей в нëм (численность популяции). Тогда числа по оси
абсцисс имеют содержательный характер: сколькими особями представлен вид – единица:
все особи разных видов и все по одному – (ноева)
каста; двойка – все по две и т. д. до тех 5–10 % единичных видов, где каждый
представлен многими одинаковыми особями – (саранчëвая
каста); 2) ранговое по параметру (ставшее сейчас наиболее применимым как
ранжирование), когда по горизонтальной оси абсцисс откладываются ранги 1, 2, 3
… – номера по порядку, а по вертикальной оси ординат – параметр по его убыванию;
3) ранговидовое, когда параметр – численность
популяции.
Наконец, главное отличие моего подхода от подходов Ципфа,
Мандельброта, Брэдфорда, десятков других учëных-исследователей (предлагающих формулу идеального
распределения) в том, что Н-распределение
моделируется представлением распределения простых сомножителей в факториале
некоторого простого числа. Мною предложены три теоремы, которые позволяют, если
так можно выразиться, точно описать фактическую статистику, правильнее – фактические
данные. При этом я сохраняю своë важнейшее
убеждение, что идеальной кривой Н-распределения
не существует, и задача развиваемого ценологического
направления заключается в том, чтобы математически представить то, что есть наблюдаемое
(документально зафиксированное).
Поскольку такова жизнь, и простые числа лишь фиксация,
то что надо делать (и надо ли?), чтобы приблизиться к пойнтер-точке и оценить, что рядом с ней; изменить состав и
соотношение ноевой и саранчëвых
каст; крупного, среднего, мелкого.
Конструируется, проектируется,
заказывается – вид, типоразмер, марка, модель, а поставляется, устанавливается,
функционирует, обслуживается, утилизируется – конкретная особь, выделенный
элемент ценоза. На основе мнения об особи (плохо/хорошо) рождается оценка вида в
целом, доходя до глобальной постановки закона информационного отбора.
Пример. Есть специальность – электрические машины,
позволяющая рассчитать и изготовить и электрический двигатель переменного тока
и постоянного, и электрогенератор, и электрический трансформатор, и много ещë какого электротехнического оборудования. И всë это – техника. И каждый еë вид при изготовлении штуки-особи требует своей
технологии со своей оснасткой и измерениями, своих проводниковых и
обмоточно-изоляционных пропиточных материалов, допуская некоторые изменения в
партии поставки по требованиям заказчика-потребителя и находясь в жëстких
ограничениях экологии.
Мы оказались связаны общей обязанностью – потребностью
приобретать, которая осуществляется в рамках технетики
– науки и практики: мы не можем отказаться, спрыгнуть с мчащегося со всë увеличивающейся скоростью
техноэволюционного поезда. Куда?
Замечу, что вся информационная реальность миллионы лет
назад порождена технетикой, а ныне развивает составляющие
технетики так, что внуки не могут пользоваться
дедовскими вещами и не соглашаются с их
представлениями, а родители с трудом и не все понимают их слова, термины,
выражения, поступки и действия, не говоря о технике с ясельного возраста и
повседневности метро.
Даниил Александрович!
В заключение три обобщения.
Первое опирается на инвариантность структуры и
тождественность отстаиваемого мною математического аппарата для описания и
моделирования ценозов – физических, биологических,
технических, информационных, социальных – и общности элементов отбора:
энергетического, естественного, информационного, документального,
интеллектуального. Тогда я ставлю себя в ряд: Ньютон–Максвелл,
Ламарк–Дарвин, оставляя в стороне Богданова, Винера, сложные системы,
фрактальность, самоорганизацию. Поставит ли меня история в этот или в
иной ряд или не вспомнит через пару лет, от меня уже не зависит.
Второе. Во время инвестиционного
проектировании крупных строительных комплексов (документальное оформление техноценоза) приходилось составлять сводную спецификацию по
объекту, поражающую всегда множеством позиций и неточностью количественных
цифр. На Запсибе 60 тыс. электродвигателей, на
Магнитке – 10 млрд
электротехнических штук–особей-изделий. И возникает необходимость принимать
решения не столько по отдельной единице, сколько по всему нечëткому
множеству, включая модернизацию парка, заказ комплектующих, сменного и
измерительного оборудования, материалов; установление штатов, затрат, оплаты,
льгот; расчëты текущего и прогнозного
энергопотребления, выполнение энергосбережения. И подобное есть суть ценоза любой из сущностей технетики.
Третье. Создано всë
окружающее, по Канту, Богом или Природой. И тогда реальности, во-первых,
последовательно порождают друг друга эволюционно или революционно; во-вторых,
они все повязаны некоторым законом (закономерностью), который я называю квадратичностью и который объяснить, а тем более доказать,
кроме как опытно-статистически,
не могу.
Большой взрыв применительно к антропно
воспринимаемой Земле породил десяток элементарных частиц (электрон, нейтрон и
пр.), из которых Природа сотворила 100 (102) химических элементов
Менделеева. В свою очередь из них, не торопясь, в земной коре было создано 10
тысяч (1002) минералов, по Ферсману. Физико-химическое мëртвое породило живое
органическое, которое, пользуясь подходом Линнея, насчитывает 108 видов.
Биологическое произвело техническое, которое я
отслеживаю с 70-х годов прошлого века и сейчас по миру оцениваю как 1016.
Для информационной и социальных реальностей ряд может быть
продолжен, но это вне моих научных интересов.
Борис Кудрин
Санкт-Петербург
– Москва, 23 мая 2014